Дщерь, остудишь отроческую юную гортань…

Русь… Дщерь в снегах побереги девичью блаженную гортань…

Дщерь не пей полевую таль!..

…А в степи сечень февраль.

А в степи шатер.

А в степи Батый-хан.

А князь идет к шатру а в душе его болит бежит Русь дщерь его отроковица непослушная певунья лепетунья лопотунья младшая его Василиса в черниговских талых снегах и пьет снега и берег снега в уста в девичью хрупкую арбузную алую податливую гортань…

…Ай дщерь возлюбленная лакомая нельзя!..

И улыбается Михаил Всеволодович князь отец воспомнив дщерь в талых полях полях полях…

…Ай Русь!

Ай дщерь!..

Ай поля ай талые снега!..

Ай мне уж вас не увидать!..

Но!..

Но улыбается князь отец воспомнив дщерь свою бегущую в талых черниговских полях полях полях…

И на князе беличий охабень с откидным четвероугольным воротом-кобеняком соболиным, а на крутых ногах пестрые сафьяновые булгарские сапоги с серебряными подковками, а под охабнем красная рубаха персидского шелка и пояс золотой витой, а под рубахой открытое чистое молодое снежное сметанное тело — такое оно невинное упоенное! так жить дышать хочет хочет жаждет алчет оно!..

Но!.. Но…

…Кху! Кху!.. Айда! Уран!.. Берикилля! Берикилля!.. Аман! Аман! Аман!..

А у Шатра хана Батыя два костра горят чадят.

И там стоит растет поминальный адов куст китайского змеиного карагача.

И там на повозке стояли стоял идолы из войлока Заягачи-Хранитель Судьбы и Эмегелджи-Творитель пастырь монгольских необъятных стад стад стад.

И там на повозке стоят стоит Идол Образ Повелителя Вселенной Чингиз-хана из тибетских тьмовых непролазных шкур горных яков зверояков кутасов…

И там стоял Идол Гад Кат Кость Смерть Тлен Червь Прах!..

…Айда князь коназ Михаил айда смирись поклонись Идолу Чингизу дремливому могильному татар!..

Айда!..

Иль не нужна не дорога не заветна красавица блаженная чаша потир хмельная русская глава гордыня голова?..

Иль хочешь голову-чашу обронить расплескать?

Иль не поползет перед Идолом льстивая змеиная покорная она?

Айда князь!..

И два шамана-тадибея прыскали кумысом свежим в Идолов их и шипели шептали:

— Утт! Отт!.. Очча! Кычча! Кииск!..

Кто минует костры — тому смерть!..

Кто минует поминальный куст — тому смерть!..

Кто минует Идолов — тому смерть!..

И два адовых батыевых сотника сокровника охранника Кун-дуй-Казан и Арапша-Сальдур кричат поют велят князю Михаилу Всеволодовичу послу Руси и соратнику сподвижнику его боярину Федору:

— Князь — поклонись огню! Поклонись кусту! Поклонись Золотому Властителю Чингизу из тибетских горных высших шкур!.. Уйю!.. Уй!..

…Как горят костры!..

Как глядит поминальный чингизов куст, а из него змеи как от живого Чингиза Хакана смертные конницы кумысные гортанные победные пылящие тюмены тьмы ярые весенние гюрзы змеи рыщут ищут ползут яд спелый несут!..

Как идол мерцает агатовыми маслянистыми мерклыми ночными бычьими очами из звериных чуждых замогильных шкур шкур шкур!..

Уйю!.. Горю…

И доселе через семь веков горю!..

И доселе через семь веков я русский обделенный человек горю!..

Но! но но но но…

…Но улыбается русский великий князь Князь Михаил Черниговский воспомнив дочь дщерь Василису отроковицу непослушную свою берущую пьющую ломкий талый снег в черниговских полях полях полях…

Ай!..

…Дщерь не бери ручонками вербными первыми пуховыми талый снег и не клади его в уста…

Дщерь не остуди не повреди побереги девичью ломкую алую заветную завязь побег гортань…

Дщерь…

Василиса…

Русь…

Отроковица…

Слышишь князя? Слышишь отца?..

…Слышишь Михаил князь коназ?..

Пади у подножья куста… проползи меж двух огней костров!..

Поклонись помолись Яку Чингизу Идолу Татар! Айда, коназ!..

А потом будем пить хмельную орзу из батыевых златых златых златых пиал…

Айда!

Животы да души будем ублажать!.. Уран!..

Я люблю тебя князь коназ! Айда!..

Айда жить! Айда пить! Айда гулять!..

…Но русский князь коназ улыбается и разбегаются в улыбке доброй атласные щеки добрые его как два младых раздольных луговых гулевых коня…