…О мудрые!.. О тошные!..

О рабы родные необъятные неугомонные весёлые!..

И куда мне деваться с вами?..

И я родился средь вас и умру с вами…

О Боже, Блаже, почто да за что караешь?..

И я ахалтекинский холеный точеный лазоревый конь а смирюсь уйду с пыльными овечьими пахучими отарами отарами отарами…

…И только переступил миновал Ангел Азраил в облике Генералиссимуса границу как труп Калантара Бухары перестал смердить и стал чистым и кротким аки родник горный зеравшанский.

И не стало духа тлена и чеснока, а только святый целебный запах хамаданской иудейской арамейской мусульманской кочевой хрустальной пыли стал окрест Ангела Азраила…

…О Аллах иль никогда никогда не вдохнуть мне запах этой древлей кочевой дивной родной пыли по которой шли к Тебе ныне уж безымянные потерявшие забывшие свои земные имена отцы и деды предки мои?..

Пыли пыли по которой шли к Тебе в Мекку и Медину и которой радостно упоенно становились…

Иль не вдохнуть мне солнечной родимой сокровенной пыли пыли пыли дорожной божьей чистшей святой этой?..

О Боже дай хоть во гробе вдохнуть отведать этой пыли напоследок…

…А ты Павел-Иудей друг друже дальный мой сидишь лежишь у Стены Плача своей своей своей у этого священного живого рубежа Двух Миров средь своих молитвенных иудеев и дышишь пылью плотью плит соломоновых храмовых…

И звучит бьется поет как вешняя избыточная горлица твой хриплый болезный дивный дремный старинный древлий таджикский каратагский най най най…

И я гляжу на тебя и дрожу, потому что у босых твоих ног тянется по плитам древлим горсть тесная стая чреда гробовых вьющихся спелых червей.

У самых ног твоих черви близкие, друг…

…Гляди Тимур-Тимофей, я набрал нарвал надергал червей из земли свежей раскрытой, когда закапывали хоронили Пасько-Корыто…

Для рыбалки!..

Пойдем на Кафирнихан-реку рыбу ловить сизым чудным утром, когда ранняя цельная непуганная нетронутая заревая дивая спелая лонная ленная волна нехотя овевает омывает прибрежный гладкий валун камень…

Да не потопит волна жизни камень мудрости!..

Пойдем Тимур дальный бывый вечный друг друже…

…О Боже… Павел…

И что же ты забыл меня, а я через тридцать лет стою около тебя и ты не узнаешь меня…

…Чу!.. Нет, Павел!..

Этих червей тебе Ангел Азраил насыпал тайно неслышно щедро на твою открытую доверчивую невинную отроческую раннюю ладонь!..

Я видел, как Он хищно сыпанул червей тебе в руку!.. Выброси их! Они посланцы Азраила!..

Брось их Паша!..

Брось — а не то они возьмут съядят тебя!..

…О Боже! как далёко! как далёко! как далёко!..

…И вот я стою около Стены Плача и гляжу на тебя дальный друг мой…

И черви уж близ нагих апельсиновых ног твоих у ступней твоих изможденных…

Друг, скоро…

Но ты играешь на нае флейте дивно дымно дремно сонно и заклинаешь ползучих тварей червей…

И они качаются пляшут у ног твоих завороженно как у индийского факира под дудку пляшет мается сонная дремная кобра…

Най-флейта — и ты гонишь червя гонишь заставляя его спать дремать плясать!..

Да!..

…Най-флейта — и ты заставляешь Азраила хозяина червей забываться и медлить отрешенно!

Да!..

…Поэт — и ты флейта-най отгоняющий завораживающий червей забвенья Азраила! да! певец!..

…Прощай друг Павел! Пусть подоле твой най не молкнет отгоняя отметая червей покорливых задумчивых смущенных!..

Прощай друг…

Зде боле мы не встретимся…

…И ты не узнал меня…

…И я ухожу от Стены Плача от Трещины Щели Святой Небытия и Бытия и ухожу навек а ты навек остаешься…

Но тут най замолкает обрывается заливисто мне вослед и я слышу хриплый талый слезный дурной восторженно гнусавый плач голос вой вопль святой вековой…

…О вечный вековой журавлиный перелетный переметный слезный глас плач сынов Израиля!..

О вечный зуд кочевой семени Авраамова!..

И ты смущаешь соблазняешь совращаешь народы иные!

Да!..

Не даёшь им уснуть в историческом сне и гонишь их к Богу от земных несчастий!..

…О летит мое семя, как пыль азийских дорог! о!..

Шалом!..

Каково семя — таково и племя!.. да!..

Шалом семя!..

Шлом племя!..

Но!..