Арнолд (добродушно). Не надо его поминать, Элизабет.

Элизабет. Если не чертыхаться, когда происходит черт знает что, то когда еще чертыхаться?

Арнолд. Ты могла сказать «Ах, досада!» или что-нибудь еще.

Элизабет. Но это совсем не выражает моих чувств. И потом, в тот актовый день, когда ты вручал награды, ты сам сказал, что в английском языке нетсинонимов.

Анна (улыбаясь). Ах, Элизабет, в частной жизни политика не следует ловить на слове, которое он высказал публично.

Арнолд. Я никогда не откажусь от своих слов. В английском языке нетсинонимов.

Элизабет. В таком случае мне, увы, придется поминать черта, когда это потребуется.

У балконной двери возникает Эдвард Лутон. Привлекательный молодой человек в фланелевом костюме.

Тедди. Слушайте, как насчет тенниса?

Элизабет. Заходите. У нас тут скандал.

Тедди (входя). Какая прелесть. На какой почве?

Элизабет. На почве английского языка.

Тедди. Неужели раздираете инфинитив на части?

Арнолд (хмурясь). Я хочу, чтобы ты была посерьезнее, Элизабет. Ситуация отнюдь не из приятных.

Анна. Я считаю, нам с Тедди лучше потихоньку улизнуть.

Элизабет. Чепуха. Вы с нами заодно. Если начнутся неприятности, нам понадобится ваша моральная поддержка. Вас за этим и позвали.

Тедди. А я-то думал, что меня позвали за голубые глаза.

Элизабет. Много чести! Тем более что они карие.

Тедди. А что происходит?

Элизабет. Отец Арнолда приехал вчера вечером.

Тедди. Вот те на! Я думал, он в Париже.

Арнолд. Мы тоже думали. Он говорил, что пробудет там весь следующий месяц.

Анна. Вы уже виделись?

Арнолд. Нет. Он мне позвонил. Какое счастье, что он провел в коттедж телефон. Хорошенькое дело, если бы он прямо сюда явился.

Элизабет. Ты сказал, что приезжает леди Кэтрин?

Арнолд. Конечно, нет. У меня язык отнялся, когда я узнал, что он здесь. И потом, надо сначала обговорить все между собой.

Элизабет. Так он сюда направляется?

Арнолд. Да. Он выразил такое желание, а я не придумал никакой отговорки.

Тедди. А тех двоих нельзя отложить?

Арнолд. Они уже катят сюда в авто. В любую минуту могут быть здесь. Отложить их уже невозможно.

Элизабет. Это будет верхом неприличия.

Арнолд. Глупостью было звать их сюда. Но Элизабет настояла.

Элизабет. Все-таки это твоя мать, Арнолд.

Арнолд. Она не очень с этим посчиталась, когда... убегала из дома. С какой стати теперь я должен особо считаться с этим?

Элизабет. Прошло тридцать лет. Глупо все еще злиться на нее.

Арнолд. Я не злюсь, но она таки причинила мне непоправимое зло. И я не нахожу ей оправдания.

Элизабет. А ты искал?

Арнолд. Моя дорогая Элизабет, нет смысла во все это снова вникать. Факты обескураживающе просты. У нее были обожающий муж, прекрасное положение, ребенок пяти лет, и она не стеснялась в средствах. А она взяла и убежала с чужим мужем.

Элизабет. Леди Портьюс едва ли может привязать к себе кого-нибудь, Арнолд. (К Анне.)Вы ее знаете?

Анна (улыбаясь). Скорее, она способна оттолкнуть.

Арнолд. Если вы намерены балагурить, я вообще не скажу больше ни слова.

Анна. Извините, Арнолд.

Элизабет. А если твоя мать ничего не могла с собой поделать, если она полюбила?

Арнолд. И забыла честь, долг и приличия? Так, знаешь, можно оправдать все что угодно.

Элизабет. Все-таки не годится так говорить о матери.

Арнолд. Да я не воспринимаю ее как мать.