Шрифт:
На стороне ариан, или евсевиан, было, вероятно, двадцать епископов, под руководством влиятельного епископа Евсевия из Никомедии (позже Константинополя), близкого к императорской семье, и пресвитера Ария, который прибыл на собор по приказу императора и которого часто просили изложить свои взгляды [1328] . К ней относились также Феогнис из Никеи, Марий из Халкидона и Менофант из Эфеса — таким образом, в ней удивительным образом оказались епископы нескольких городов, где проходили вселенские соборы.
1328
Руфин, i, 5: «Evocabatur frequenter Arius in concilium».
Соборное большинство, глашатаем которого был знаменитый историк Евсевий Кесарийский, заняло среднее положение между правыми и левыми, но ближе к правым, и в конце концов оно перешло на сторону последних. Многие из этих людей обладали ортодоксальным чутьем, но недостаточной проницательностью; другие были учениками Оригена или предпочитали простые библейские выражения схоластической терминологии; у третьих не было твердых убеждений, поэтому они легко поддавались убеждениям сильнейшей партии или действовали из внешних соображений.
Ариане первыми предложили символ веры, который был отвергнут с шумным неодобрением и разорван в клочки, после чего восемнадцать человек, подписавшихся под ним (кроме Феоны и Секунда, оба из Египта), вышли из партии Ария.
Потом историк церкви Евсевий, от имени средней партии, предложил древний палестинский символ веры, очень похожий на Никейский, в котором Божественность Христа признавалась в общебиблейских терминах, но не было того слова, из-за которого велись все споры: , consubstantialis, единосущный.Император уже видел и одобрил этот символ веры, и даже арианское меньшинство было готово принять его.
Но последнее обстоятельство казалось правым весьма подозрительным. Им нужен был такой символ веры, который ариане не смогут подписать, и особенно они настаивали на слове homo-usios,которое ариане ненавидели и объявляли несоответствующим Писанию, савеллианским и материалистическим [1329] . Император понял, что формулировка Евсевия не будет принята, а так как ему, ради мира, было необходимо почти единогласное решение, он отдал свой голос за спорное слово.
1329
Сам Афанасий, впрочем, не уделяет большого внимания этому термину и редко использует его в своих богословских разъяснениях; его больше волновала суть, чем названия. Слово , от и , не является изобретением Никейского собора и, уж конечно, не Константина, но возникло в богословском языке раньше и встречается даже у Оригена и гностиков, хотя в Библии его просто нет, как и слова Троица.
Тогда выступил Осий из Кордовы, объявивший, что подготовленный символ веры прочтет диакон (позже епископ) Гермоген из Кесарии, секретарь синода. По сути это был знаменитый Никейский символ веры, о нескольких добавлениях и пропусках мы поговорим позже. Символ несколько обрывочен по причине того, что собор интересовался лишь выходом из непосредственно сложившейся ситуации. Его участники собирались лишь утвердить учение об истинной Божественности Сына. Божественность Святого Духа, хотя она и неизбежно предполагается, особо не обсуждалась, поэтому синод удовлетворился фразой: «И (мы верим) в Святого Духа» [1330] . Константинопольский собор расширил статью о Святом Духе. К утверждающей части Никейского вероисповедания добавляется осуждение арианской ереси, которое позже было опущено из принятой формулы символа.
1330
Доктор Шедд, следовательно, неправ, когда говорит, Hist, of Chr. Doctrine,vol. i, p. 308: «Перед Никейским собором стояла проблема формулировки учения о Троице во всей его полноте;внесение в символ веры всехданных Писания о единстве и триединстве». Это было сделано только на Константинопольском соборе 381 г., а в строгом смысле слова — не ранее появления более позднего Symbolum Athanasianum.
Почти все епископы подписались под символом веры, первый — Осий, а после него — два римских пресвитера от имени своего епископа. Это первый пример подписания подобного документа в христианской церкви. Евсевий Кесарийский тоже подписал его после дня размышлений и отстаивал это решение в послании к своей епархии. Евсевий из Никомедии и Феогнис из Никеи подписали символ веры, но не формулу осуждения, за что были смещены с должности и временно изгнаны, но потом согласились со всеми постановлениями собора. Арианский историк Филосторгий, которому, впрочем, верить нельзя [1331] , обвиняет их в неискренности, в том, что они, якобы по совету императора, заменили слово – (единосущный)полуарианским словом – ( подобосущный). Только два египетских епископа, Феона и Секунд, упорно отказывались подписываться и были изгнаны вместе с Арием в Иллирию. Книги Ария были сожжены, его последователи заклеймлены как враги христианства [1332] .
1331
Даже Гиббон (гл. xxi) не доверяет этому историку: «В глазах ортодоксов то, что пишет Филосторгий, недостоверно из-за его арианства; в глазах рациональных критиков [как будто ортодоксы обязательно должны судить некритично и иррационально!] — из-за его пристрастности, предубеждений и невежества».
1332
Иероним ( Adv. Lucifer,с. 20; Opera,ed. Vallars, tom. ii, p. 192 sqq.) утверждает на основании слов пожилых, живых еще свидетелей, что Арий и его сторонники были прощены даже до завершения собора. Сократ также говорит (Н. Е.,i, с. 14), что Арий был возвращен из ссылки раньше Евсевия и Феогниса, но ему запрещено было жить в Александрии. Однако эти отдельные упоминания невозможно согласовать между собой и, вероятно, они связаны с какой-то путаницей.
Это был первый случай, когда еретиков постигло гражданскоенаказание. И это было начало длинного ряда гражданских преследований за любое отклонение от церковной веры. До объединения церкви с государством самой страшной карой было отлучение от церкви. Теперь еретиков стали отправлять в ссылку, а потом и казнить, потому что все преступления против церкви стали считаться преступлениям против государства и общества.
О двух других проблемах, решенных Никейским собором, — проблеме Пасхи и раскола Мелетия, — мы уже говорили в соответствующих разделах. Собор выпустил двадцать канонов по вопросам дисциплины. Символ веры и каноны были оформлены в виде книги и снова подписаны епископами. Собор составил послание к египетским и ливийским епископам, в котором излагалось решение трех основных проблем; император также послал несколько эдиктов к церквям, в которых он объявлял постановления собора богодухновенными и обязательными к выполнению, как государственные законы. 29 июля, в двадцатую годовщину его восшествия на престол, Константин устроил для участников собора великолепный пир в своем дворце, и Евсевий (слишком чувствительный к мирскому великолепию) объявляет этот пир символом правления Христа на земле; император щедро вознаградил епископов и отпустил их с подобающими напутствиями и рекомендательными письмами к властям всех провинций, которые им предстояло пересекать по дороге домой.
Так закончился Никейский собор. Это первый и самый уважаемый из всех вселенских синодов и, после апостольского собора в Иерусалиме, самый значительный и прославленный из всех христианских соборов. Афанасий называет его «истинным памятником и символом победы над всякой ересью»; Лев Великий, как и Константин, объявил его постановления богодухновенными, а его каноны — вечнодействующими; Греческая церковь ежегодно отмечает (в воскресенье перед Пятидесятницей) специальный праздник в память о нем. Позже появилось много апокрифических проповедей и легенд, прославляющих его, и Геласий Кизический в V веке набрал их целый том [1333] .
1333
Стэнли вплетает в ткань своего повествования о соборе некоторые из этих чудесных легенд; они переданы точно и образно, вследствие чего история интересна, как роман, правда, в ущерб историческому достоинству. Скромный Спиридон по пути на собор совершил поразительный подвиг: он воскресил двух своих мулов, которых обезглавили епископы–соперники, желая помешать сельскому епископу добраться до Никеи и повредить делу ортодоксии своим невежеством, но в темноте перепутал головы, и приставил голову белого мула — бурому, и наоборот! Согласно другому варианту этой нелепой легенды, мулов обезглавили коварные ариане.