Вадим вынес из кабинета Аксельбанта одно из любимых своих состояний — готовность к действию. Именно сейчас сразу следует начать переговоры с ассоциаторами, которые подходят ему как профессионалы, и кажется, преданы. А с Кашлинским главные разборки — впереди. Семейство Марлена тот кинет раньше-позже, но «кинет», как выразился Аксельбант. Вот тогда Вадим проявит благородство и им поможет. Один на один Кашлинскому с Осиповым не справиться. Никогда! Это будет красиво! Заглянуть бы в Юлькины глаза в тот момент.

На встречу с Марленом Вадим ехал в некотором смятении. То, что Перельманы с помощью Кашлинского пытаются завладеть его фирмой, приводило в бешенство. Это была подлость! Даже Сашкина, относительно честная позиция, мало успокаивала. Но праведный гнев разъедали воспоминания. О том, как Марлен, пусть и жестко, учил его уму-разуму. Как «вводил» в профессию. Как Коган отзывалась о Марлене — защитнике своих адвокатов, когда тот был еще заведующим консультацией. О многолетних приятельских отношениях Марлена и отца…

Нет, долой сентиментальную лирику! Сейчас именно Марлен и его семейство пытаются лишить Вадима его детища. И он — один. Без серьезных союзников. Аксельбант, оказывается, все понимает. Но играть будет свою игру. Ему так выгодно. Это не очень порядочно, но очень понятно. Вообще, что-то в мире стало меняться. Репутация становится вторичной. На первом месте — выгода. Ну, чем не Америка? «Ничего личного. Только бизнес!»

Вадим припарковался во дворе Президиума. Повезло — нашлось место для машины.

Юлька… Как с ней было хорошо! Но она сама сделала выбор. Ладно бы просто ушла к другому. Но Кашлинский! Выйти замуж за это ничтожество? И лишь потому, что просто пора замужем быть?

Мысли о Юле вернули Вадима в боевое состояние. Злоба не просто закипела, она рвалась наружу. Нет, в таком состоянии заходить в кабинет Марлена нельзя.

Вадим решил остыть, благо заморосил мелкий дождик. Взял с заднего сиденья зонт. Раскрыл. Закурил.

— Здравствуйте, Марлен Исаакович!

— О! Американский гость! Здравствуйте Вадим, здравствуйте!

«Как два бойца перед схваткой», — Осипов будто со стороны наблюдал за ритуальным рукопожатием.

— Что, отвыкли от моей особы? — Марлен изобразил подобие улыбки.

Вадим решил, что нечего тянуть кота за хвост, лучше прояснить ситуацию сразу.

— Да нет. Просто не знаю, как строить разговор — как с другом и наставником или как с противником?

— Ну, для противников мы все-таки в разных весовых категориях, — Марлен самодовольно улыбнулся, но глаза сверкнули недобро. — А для ученика вы уже переросток. Стали взрослым.

— А как вы определяете весовые категории? — Вадим явно задирался.

— Да очень просто. Я могу исключить вас из коллегии, а вы меня нет! — Вадиму показалось, что Марлен не просто шутил, а издевался над ним. Или элементарно угрожал.

— Да, верно. Но, с другой стороны, вы не можете меня скинуть с должности председателя Президиума, ибо ее у меня нет, и я ее не хочу, а я вас — могу! — «На, получи, старый хрыч! Еще пугать меня вздумал!» — пронеслось в голове Вадима.

— Это как же? — Марлен перестал улыбаться в долю секунды. «Попал!» — обрадовался Вадим.

— Забыли, за мной вся молодежь коллегии! Я для них как был авторитетом, так и остался. («Надо добивать сейчас, нечего жалеть. Он меня не пожалеет!»). — И еще. Вы для них — символ прошлого адвокатуры. Я — символ будущего!

— Блеф!

— Проверим?

Марлен изучающе смотрел на Осипова. Казалось, он его видит в первый раз. Но странно, взгляд стал мягче, теплее. Не знал Вадим, о чем подумалось сейчас Марлену. А жаль. «Неплохого бойца я вырастил!» — Перельман испытал почти отеческую гордость.

— Чего ты добиваешься? Чего хочешь? — Вадим отметил, что чуть ли не впервые с момента его прихода в консультацию Марлен ему «тыкнул». «Нет, не унизить хочет. Ровней признал!» — обрадовался Осипов.

— Вообще или конкретно сейчас?

— Конкретно сейчас.

— Я хочу разделить фирму. Понимаю, вам нужен запасной аэродром. Вы просекли, что адвокатура будет меняться, что за адвокатскими фирмами будущее. Вы хотите обеспечить нормальные условия для Юли и Саши сейчас, а себе — на потом. Это — нормально. Но и я хочу работать на себя, а не на дядю.