— Нет… вы раньше от фонаря сказали, а так и есть. Мне надо было заплатить за два месяца.

— Так… а теперь вы говорите правду?

— Да.

— Почему я должен вам верить? Вы же врали до этого.

Якобссон пожал плечами:

— Я же не знал, в чем дело… Жуткая история. Нет… в такие дела никому неохота быть… замешанным. — Он поискал глазами пепельницу, и Коэн подвинул ему пустое блюдце из-под булочек. Якобссон осторожно поднес сигарету к блюдцу и стряхнул длинный столбик пепла. — Я ни в чем не замешан. Ничего плохого не сделал.

— А зачем тогда врете насчет этой женщины?

— С чего бы это мне врать? Ничего я не вру.

— Вы говорили, что она подошла к вам, когда вы вышли из машины. Так?

— Так.

— Вы стояли там, и она протянула вам конверт и попросила оказать ей услугу. Так?

— Так.

— Что она сказала?

— Да вы что, в самом деле? Десятый раз говорю — спросила, не хочу ли подзаработать и заодно оказать им услугу.

— Им?

— Что?

— Вы сказали «им». Кому им?

— Я так сказал? Оговорился.

— Вы не хотите нам помочь, Оскар. Может быть, стоит прерваться и дать вам время хорошенько подумать?

— Мне не о чем думать.

— Будем продолжать?

— Вы спрашиваете, я отвечаю. Так оно и бывает. Задаете хороший вопрос, получаете хороший ответ.

— Это не игрушки. Похищена четырехлетняя девочка, и, может быть, она еще жива.

Йенни не было пяти. Четыре с половиной года, это им удалось установить.

Якобссон промолчал и начал тыкать сигаретой в блюдце, пока она не превратилась в грязный расплющенный крючок. Сигарилла Винтера тоже погасла.

— И как пойдет дело, зависит от вас. Вы это, надеюсь, понимаете?

Якобссон продолжал молчать.

— Понимаете или нет?

— Я ничего плохого не делал.

— Идет расследование убийства, и вы подозреваемый.

— Какого… Да вы поспрошайте своих, они вам скажут…

— Никто вам здесь помогать не будет. И заступаться тоже. Никто, кроме меня, помочь вам не может, и я даю вам этот шанс.

— Дайте закурить.

Винтер протянул ему пачку, но на этот раз подносить зажигалку не стал. Пусть прикуривает сам.

— Да вам любой скажет, что я ни к каким убийствам… Да вы что! Это все знают.

— Мы не знаем ровным счетом ничего. Кроме того, что на вас падает сильное подозрение.

— Почему это?

— Это вы сделали?

— Что?

— Убили женщину.

— Совсем вы здесь с ума посходили, что ли?

— Лучше сразу откровенно признаться. Поможете и нам, и, самое главное, себе. Откровенное признание…

— Оскар Якобссон — убийца? Да все животики надорвут…

— Где вы встретили эту женщину?

— Как это?

— Где вы встретили эту женщину? Женщину, которая сделала вам деловое предложение?

— Я же сказал… это уже прямо… я же сказал, на парковке.

— Вы лжете. А если вы лжете уже в этом, можете не рассчитывать, что я поверю всему остальному.

— О’кей… допек… Там есть кафешка, а у меня до того был разговор…

— Разговор? Телефонный разговор?

— Ну.

— Кто вам звонил?

— Она. Мы потом встретились… в том же кафе.

— Она сама вам позвонила?

— Да.

— Где вы были?

— Где я был? Ясное дело, дома. У меня мобильника нету.

— Вы были один дома?

— Когда? Когда она звонила? Да… может, братан вышел… не помню.

— Что она вам сказала?

— Что у нее есть предложение, что я могу подзарабо… да я уже сто раз повторял.

— Что вы повторяли?

— Повторял сто раз, что она мне сказала… только в другом месте. Не на парковке. В кафешке.

— В какой?

— В «Пабе Джекки».

— Разве это кафе?

— Для меня — кафе. Я там только кофе пью. Пиво там стоит — глаза на лоб вылезут. И потом, я завязал.

— Кто предложил встретиться в пабе?

— Я и предложил.

— Вы уверены?

— Не знаю… а может, она. Только… перерыв нельзя сделать?.. Я устал от всей этой тягомоти…