— Будет приказ светлейшего, всю Спарту с землёй сровняю.

— А ну как придётся действовать по обстановке? Например, столкнувшись с яростным сопротивлением отрицательно настроенного элемента. В Новгород гонца не пошлёшь для получения княжеского соизволения, времени не будет. Как поступишь пред лицом крайней опасности, отступишь или казнишь бунтовщиков?

— Новгородский ОМОН ещё ни перед кем не отступал, — вскинулся Литвин, но опомнился и надул щёки: — Допустим, возгоню я немытых обратно на болота или перевешаю, а кто дорогу делать будет?

— Из Озёрного Края пригоним. Только не рыбаков из Осташкова с их эффективными пацанами, а взрослых работных мужиков с бабами. Пусть селятся в пустые дома и детей заводят. Кроме того, селигерских в обязательном порядке надобно смешать с китайцами, их что-то много на финской границе развелось, тоже имеет смысл переселить. Я князю об этом вчера отписал. А мохнорылых помножить на ноль. Как только они завалят назначенного представителя государственной власти, у тебя сразу будет веский повод припомнить остальные грехи спартанцев и, по совокупности содеянного, зачистить село по полной программе. Самому же легче с разбойниками управляться, когда рассадника под боком не станет. Нет поддержки местного населения, нет боевиков. Нет боевиков — на земле мир, порядок, торговля и процветание. Закон жизни такой, улавливаешь?

Глядя, как Щавель фалует Литвина подписаться на голимую мокруху, Лузга чуял, что идея запала в душу сотника. Это было зерно, брошенное на удобренную разбойниками почву, которое непременно взойдёт и даст плоды.

Вехобитов ожидала жатва скорби.

На ночёвку остановились в Ведном, гостеприимной деревне Великого тракта, удалённой от Спарты на тринадцать вёрст. Самый большой постоялый двор не сумел вместить весь отряд, потому Щавель и Карп встали отдельно, а по соседству разместились дружинники.

После ужина Скворец отвёл Михана на собеседование.

— Слышал, ты хочешь в дружину вступить?

Литвин принял кандидата в трапезной за угловым столом у окна. Кроме сотника, в приватном разговоре присутствовали сидевший рядом Сверчок, да переминался с ноги на ногу Скворец, как понял Михан, поручители.

— Очень хочу, — не задумываясь, ответил парень.

— Экзамен придётся сдать. И потом пути назад не будет, — предупредил Литвин, подкручивая ус. — Из органов возврата в народ нет.

— Я готов! — заявил Михан. — Сделаю что угодно. В Тихвине бедовать сил нет, я туда всё равно не вернусь.

— Натворил чего?

— Отец у меня больно строг и повелителен, — признался Михан. — Не любит меня, хотя я у него первый сын. Говорит, что не готов продолжать его дело. Он мясник и всем забоем в Тихвине заправляет, а я кровь не могу пить и от свежатины меня воротит.

— В дружине тоже кровь придётся проливать, — напомнил сотник.

— Я проливал. Но у вас людей жрать не надо, как Щавель учит. Я так не могу.

— Как же он учит?

— Что надо от достойного врага отведать печени или сердца, мол, оно силу даёт и полезные качества.

Ратники переглянулись.

— Вернёмся в Новгород, пройдёшь посвящение Отцу Небесному и очистишься, — сказал Литвин. — Ты веруешь?

— В Ктулху.

— Почему именно в дружине хочешь служить? В Великом Новгороде полно других мест хороших, где парень справный, вроде тебя, может себя проявить.

— В дружине почёт и уважуха от окружающих, дружинник имеет власть над быдлом, — осклабился Михан. — А где престиж, там деньги.

— Вот даже как, — сощурился Литвин, глядя на кандидата испытующе, проницательно и немного задумчиво. — Власть и деньги?

— Ну, да. Парень справный должен себя содержать, чтобы всё по достоинству.

— Честный ответ, ценю, — признал сотник. — Если бы ты сказал, что хочешь Родину защищать, народ охранять или с преступностью бороться, я бы тебя завернул. Дураки и хитрозадые нам тут не нужны. Но ты прямо сказал, что думаешь, и поэтому готовься нести службу. Испытательный срок пройдёшь в походе. Ребята на тебя посмотрели, говорят, парень ты крепкий. Выдержишь до возвращения на базу — примешь присягу и станешь полноправным княжеским дружинником, а пока зачислю в штат стажёром. Иди попрощайся с боярином, ночевать будешь в отряде. Скворец, подбери ему снарягу и выдай штатное оружие. Теперь он в твоей десятке. Инициатива наказуема, Скворец, сам учи свой геморрой. Не научишь, я с тебя спрошу.

— Есть. — Скворец был доволен.

Оказавшись за дверью трапезной, он похлопал по плечу оробевшего Михана:

— Не боись! Чего не знаешь, научим, не хочешь — заставим. Кроме всего, будет у тебя инициация, это как клеймо на душе, чтобы никуда от нас не делся. После неё, даже если не пройдёшь испытательного срока, стажировка зачтётся и пристроишься в городскую стражу. Там таких полно.

— Я Щавеля упросил с собой взять, только так из дома отпустили. Не по родительской воле практически, — запинаясь от волнения, зачастил Михан. — Я теперь ни за что не отступлюсь. За светлейшего князя всю кровь отдам.