— Боишься высоты, — сказала она.

— Оказывается, боюсь, — без особого смущения признался парень.

Парни со стальными яйцами ничего не бояцца! — подумала Сара. Слишком ты молод для того, чтобы вот так вот легко признаваться в своём страхе… А та реплика — шедевр. Человеческая пища сгодится… Кто же ты такой?..

Кажется, я знаю, — сказала Кальви.

Когда Сара вернулась на этаж, гранд-толстячок привёл её в огромный каменный зал с висящими по стенам предметами убийства. Мечи, сабли, копья, алебарды, короткие клинки, нечто вовсе несусветное.

— Выбирай, — щедрым жестом предложил Тьярми. Не особо раздумывая, Сара шагнула туда, где висело длиннодревковое оружие.

— Алебарда? Уверена?

— Почему нет? — Сара сняла с держаков что-то похожее на японскую нагинату. Крутанула вокруг себя.

— Ах, да, — ухмыльнулся Тьярми. — Думаю, проблема силы и выносливости не стоит перед тобой. Училась где-то? — посмотрел, как оружие пляшет вокруг девушки.

— Нет. Просто знаю несколько ката, — Сара, рисуясь, остановилась в боевой стойке.

— Скверно училась, — заключил гранд. — Что ж, алебарда так алебарда, хотя…

— Хотя?.. — Сара увидела странный меч. Он висел как раз между длиннодревковым оружием и мечами обычными. — Что это?

— О!.. — толстяк уважительно поднял похожий на сардельку палец. — Это редкий, ныне вовсе не использующийся вид мечей. Так называемые "лепестки", или "пёрышки", их ковали и использовали в ныне несуществующем Доме Чёрной Луны. Они практиковали магию Тьмы, как явствует из названия, и тоже делали арты, в основном оружие. Коряво выглядит, правда? Но на самом деле это очень грозное оружие. Никто так и не разгадал тайну этих мечей — дело в том, что они рассыпались в ржавчину со смертью хозяина. Этот принадлежал главе Дома — и почему-то остался цел с его смертью.

— Давно это было? — Сара услышала собственный голос со стороны. Ей казалось, будто меч звал её.

Метра полтора длиной — и половина этой длины приходилась на рукоять меча. Клинок, широкий и толстый у основания, сужался к острию, действительно напоминая лепесток цветка — например, ромашки. Рукоять, толстая, крест-накрест заплетённая потемневшими от времени кожаными полосами, была не деревянной, а металлической, составляя одно целое с лезвием. Сверху от лезвия отходила ещё одна рукоять, поперечная клинку, длиной в кулак — как у полицейской дубинки.

— Полтысячи лет назад, — ответил толстячок. — Слушай, ты будешь любоваться древним оружием, или делом наконец займёмся?..

Сара очнулась от своего созерцания. Выпрямилась и крутанула нагинату вокруг себя.

— Может быть, вам стоит надеть защитные доспехи… гранд? — ехидно поинтересовалась девушка. Тьярми переоделся, сняв шлем и нагрудник, на нём была обычная шкурка.

— Может быть. Через год, если будешь хороша, — оскалился гранд, выбирая себе точно такую же нагинату, но с голубым орнаментом по клинку. Знаки тревожно горели.

Они вышли на середину зала. Гранд стоял, лезвие алебарды возвышалось у него над головой. Сара устремила своё оружие вперёд.

— Нападай, — пригласил Тьярми, и Сара двинулась, словно намереваясь насадить его на лезвие.

Гранд отшагнул, чуть двинул алебарду, отражая чужое оружие, крутанулся, пропуская девушку мимо себя, и ударил под колени тупой стороной клинка.

Сара с грохотом рухнула, задрав ноги и выпустив нагинату из рук. Гранд сделал неуловимое движение, и лезвие врезалось…

В пол. Сара успела откатиться.

— Стой, ты, гамбургер! — взвыла она, вскакивая на ноги. — Ты что, проткнуть меня намерен?!.

— Именно, — ухмыльнулся гранд и так и сделал. Попытался — Сара всё-таки умудрилась почти уклониться, избежав участи быть нанизанной на шип алебарды, как бабочка на булавку. Голубая зачарованная сталь резанула, и рана на боку обильно набухла слабо светящейся рубиновой кровью. Анима зашипела от боли — она успела подзабыть, что это такое. Прижала руку к ране, края стягивались, но медленнее, чем могли бы. Сара оскалилась, подняла руки и с картинной медлительностью выбросила когти из пальцев.

Гранд улыбался и наступал, грозя алебардой. Трудно было заподозрить в этом колобке такое проворство и ловкость, но Сара лишь благодаря своей реакции успевала увёртываться — и только. Воспользоваться когтями или подобрать оружие она не могла, Тьярми без труда держал аниму на расстоянии — и от себя, и от нагинаты на полу. Гранд не размахивал алебардой, плетя вокруг себя сияющие овалы, не использовал красивые финты — просто держал оружие перед собой, время от времени делая скупые выпады или короткие рубящие удары.