Шрифт:
– Тоже мне довод! Такое и я про себя сказать могу! – возмутился пан Владзимеж. Потом озадаченно потер растущую гулю. – Могу, да… Так я ж и не вампир, потому и могу… Что-то я вовсе запутался…
– Да ты погоди пока, – утешил его пан Мыколай. – Сам же говоришь, что упырица тебя грызанула? Глядишь, скоро и тебя придется осиновым колом успокаивать…
– Э-э! Ты что мелешь-то, пан сосед? – взвился пан Владзимеж, не предполагавший подобных выводов из собственных речей.
– Панове, панове! – примирительным тоном вмешался пан Валерий. – Тут представитель императорской власти! Пусть пан исправник скажет, что он думает! – любезно предложил пан Валерий, оборачиваясь к молчаливой фигуре в парадном жандармском мундире.
– А бес его жандармскую душу знает, чего пан исправник думает, – не сводя глаз с лежащих на столе сокровищ, откликнулся тот. – Як встретите его, паны-баре, так сами и спросите! А поки що… – он ловким движением выхватил из-за обшлага мундира холщовый мешок. – Устим Кармалюк вам каже – гонить, паны, гроши, накрылися ваши графские заручины! [16] – в другой руке у него появился ладный жандармский пистоль, укороченным рылом своим пялящийся в лоб пану Владзимежу – точно в растущую гулю. Переодетые жандармами Кармалюковы хлопцы, ухмыляясь, многозначительно защелкали затворами винтовок.
16
Помолвка (укр.).
– Кармалюк! – с ненавистью глядя на лже-исправника, выдохнул пан Владзимеж.
– Кармалюк! – с ужасом простонала Оксана Тарасовна.
– Кармалюк! – облегченно вздохнула графиня Татьяна. – Явился-таки!
– Клинок Кармалюка! – прошептала панна Ирина, впиваясь взглядом в висящую на бедре знаменитого разбойника саблю.
Глава 10
Провороненная сабля
– Не держите сердца, паны, – весело проговорил Кармалюк, и, не опуская пистоля, отступил к усыпанному деньгами и драгоценностями – ценой за Татьяну – столу. – Не печальтесь за гроши. Крипакив своих обдерете, с потом да кровью выжмете – все повернете! А ци я заберу, уж извиняйте! – одной рукой он подставил распахнутый мешок под край стола. Так называемый жандарм подскочил и принялся горстями сгребать деньги. Помощник был хрупким, изящным – вовсе не похожим на остальных крепких Кармалюковых хлопцев. Татьяна кинула быстрый взгляд под жандармскую фуражку и с изумлением увидала под козырьком хоть и весьма суровое да решительное, но все же несомненно женское личико.
«Так вот она какая, Зинька-кармалючка, знаменитая разбойница, подруга Кармалюка, не побоявшаяся уйти вместе с ним в леса!» – мелькнула мысль. Но неужто не знает решительная Зинька ни про Маланку, ни про Ганну, ни про Катерину с графининой тезкой Тетяной? И они тоже друг про дружку не ведают?.. Ай да Кармалюк!
Но уж собой-то графиня была премного довольна, уж она-то, выходит, знает все да про всех и умеет этим знанием пользоваться! Ее план сработал – кармалюковские возлюбленные побежали к своему полюбовнику в лес, сообщать о привезенных в поместье немалых деньгах. Как только на опушке не столкнулись? Сейчас, встречаясь со смеющимся взглядом графини, выглядывающие из-за широких плеч Кармалюковых хлопцев все четыре дворовые девки опускали глаза. Глупые, их панночка вовсе не сердилась, наоборот, все вышло как нельзя лучше! Кармалюк исчезнет с панскими деньгами – и она свободна! Никакого замужества!
– Клинок! – одними губами шепнула панна Ирина. – Мне нужна его сабля!
Ах да, конечно, есть ведь еще и условия рыцарского странствия панны Ирины и ее цыганенка. Надо добыть саблю – и безумная парочка двинется дальше по своему пути, навсегда исчезнув из Татьяниной жизни, а графиня спокойно останется в родном своем поместье. Разом с пани экономкой, ее воспитанницами, жадными панами-соседями, Кармалюком – опять одна, отныне и навсегда, ни друга, ни родича рядом?
Очистивший стол Кармалюк шагнул к пану Владзимежу и ткнул дулом тому в живот:
– Ты тоже карманы выворачивай, пан! Ты пуще всех графское добро для своего пришелепкуватого сынка сватал!
– Грабижник! Розбишака! – процедил пан Владзимеж, однако принялся покорно вытряхивать банкноты. Предусмотрительный пан прихватил с собой изрядные гроши, видно, полагал, ежели не выйдет с похищением, все ж таки участвовать в аукционе. Вот только что невеста-наследница, которую никто и в расчет не брал, наведет Кармалюка – не рассчитал. Татьяна злорадно усмехнулась, а потом запечалилась. А ведь пан Владзимеж, в отличие от панны Ирины и невозможного цыганского наглеца, не денется никуда. И от планов своих на графское поместье вряд ли откажется.
Пан Владзимеж тем временем опорожнил карманы и замер, всей фигурой изображая, что больше у него нет ни полушки. Ухмыляющийся Кармалюк сунул пистоль за пояс, запустил руку протестующему пану за пазуху и выволок на свет божий еще одну толстенную пачку денег.
– Ты за это поплатишься, – угрожающе выдохнул пан Владзимеж. – И на этом, и на том свете!
– Зря грозишься, пане! – Кармалюк небрежно швырнул деньги в мешок. – Я панив оббираю, бедных награждаю, сам с собою розмышляю, що греха не маю! [17]
17
Из песни «Кармалюга я вродився».
– Делай с панами, что хочешь, – зловеще прошипела Оксана Тарасовна, и глаза ее наполнились мутно-болотной зеленью. – А на ведьмовское добро рот не разевай! Я ведь сказала – мои деньги, никому не отдам!
– Неслабая она все-таки ведьма, – с неким профессиональным одобрением в голосе шепнула панна Ирина, когда, повинуясь взмаху руки Оксаны Тарасовны, засыпавшие пол кирпичи легко взлетели. Завертелись в воздухе, окружая ведьму и разбойника. Ринулись к Кармалюку, норовя свалиться на голову, ударить в лицо, подшибить ноги… Разъяренно рыча, Оксана Тарасовна вцепилась в мешок с деньгами: