Следя за подозрительной соседкой, она и впрямь запустила собственное хозяйство…

Но сейчас, к счастью, все еще можно исправить!

Надежда Николаевна оделась, всунула ноги в удобные ботинки, схватила сумку и понеслась в сберкассу… точнее, в ближайшее отделение Сбербанка.

Выбежав из дома, она по привычке огляделась. Улица была пуста, только на углу, метрах в пятидесяти от их подъезда, стояла темная машина. За ее лобовым стеклом Надежда смутно разглядела два мужских силуэта, но не придала этому значения и припустила к Сбербанку.

Как назло, там оказалось много народу. Надежда выбрала окошечко, к которому очередь была поменьше, и встала за сгорбленной старушкой интеллигентного вида.

Очередь шла довольно быстро. Наконец старушка подошла к окошечку и протянула кассирше стопку квитанций.

– Бабушка, что вы мне дали? – возмутилась кассирша. – Это же совершенно не то! Это аптечный рецепт, это квитанция на химчистку, это – почтовое извещение…

– Извини, доченька, – забормотала старушка. – Это я не из того кармашка достала… сейчас я правильные квитанции дам…

Она снова полезла в свою сумку и вытащила оттуда новую стопку бумажек.

«И почему так получается? – тоскливо думала Надежда, невольно прислушиваясь к разговору. – Какую бы очередь я ни выбрала, она непременно окажется самой долгой? Наверняка, если бы я встала к другому окошечку, у той кассирши завис бы компьютер…»

Старушка тем временем нашла нужные бумажки и подала их кассирше, жалобно пробормотав:

– Ну, это вроде те, что надо?

Кассирша взглянула на них и скривилась:

– У вас же тут ничего не заполнено! Вот здесь нужно вписать номер телефона, здесь – дату…

– Леночка, ты же мне всегда помогала заполнить… – лепетала несчастная старуха. – Я очки взяла для дали, а тут нужны для близи… помоги мне, Леночка…

– Какая я вам Леночка? – фыркнула кассирша. – Я Александра! – В подтверждение своих слов она показала на бейджик с именем.

– Разве ты не Леночка? – Старушка подслеповато уставилась на нее. – А так похожа! Я потому к тебе и встала…

– Мало ли что похожа! – недовольно ворчала кассирша. – Сестры мы двоюродные…

У Надежды мелькнула какая-то мысль, но она ее отодвинула на задний план и обратилась к старушке:

– Давайте ваши квитанции, я вам помогу заполнить!

Через пять минут с платежами было покончено. Надежда возвращалась домой, пытаясь вспомнить что-то важное, что пришло ей в голову в сберкассе.

Улица была пустынна, только по другой ее стороне в ту же сторону, что Надежда, шел высокий мужчина.

Надежда взглянула на него боковым зрением, и его фигура, походка, осанка показались ей знакомыми. Тогда она пригляделась внимательнее и узнала того нахального красавца, который приходил к ее соседке. Кажется, он ее бывший муж, и его зовут Вадим…

Ну да, ведь соседка вернулась, нашла его записку и, наверное, позвонила ему, вот он и идет к ней, чтобы попытаться… Попытаться что? Склеить их разбитые отношения? Восстановить несуществующую семью?

Впрочем, все это Надежду нисколько не касается. Она отныне не интересуется чужими делами, не вмешивается в них, живет исключительно своей собственной жизнью!

Она даже замедлила шаги, чтобы не сталкиваться с Вадимом перед подъездом. Пусть сам звонит по домофону жене, пусть она сама решает, пускать его в дом или не пускать, пусть они сами разбираются в своих отношениях!

Вадим первым дошел до перекрестка, взглянул на светофор и ступил на мостовую. Надежда невольно следила за ним. Вот он дошел до середины перехода, взглянул направо…

Надежда моргнула, на секунду опустила веки…

И вдруг раздался шум автомобильного мотора, скрежет покрышек, послышался удар и резкий, страшный крик, тут же захлебнувшийся в странном хлюпающем звуке…

Надежда широко открыла глаза.

Там, где только что стоял высокий молодой мужчина, теперь лежала какая-то бесформенная куча, а от нее на страшной скорости удалялся темный автомобиль.

Ахнув, Надежда бросилась вперед, к месту происшествия.

Улица, которая только что была совершенно пустой, внезапно заполнилась людьми, вокруг лежавшего на мостовой человека образовался плотный взволнованный круг.

Люди жадны до кровавых, щекочущих нервы зрелищ. В средние века они превращали в зрелища публичные казни еретиков и преступников, теперь, когда нравы общества несколько смягчились и казни не устраивают на площадях, бессердечные зеваки превращают в развлечение чью-то случайную смерть.