и имя воина, который носил эту броню, были

покрыты сажей. Рафен стер ее большим паль

цем.

— Брат Риар, — хрипло произнес он, читая

имя вслух. Он не знал этого воина, но его гнев

вспыхнул с новой силой при мысли о том, что

собрат по Ордену умер в этом месте до него, одинокий и всеми покинутый.

— Еще один в списке павших в бою… —

прошептал он, надеясь, что поблизости все

еще витает и слышит его речь дух павшего

товарища, — клянусь, я отомщу за тебя.

Он развернулся и встретил угрюмый взгляд

Фабия, в его глазах полыхнуло пламя.

— Посмотри на него, — произнес Байл, об

ращаясь к своему помощнику, — он в бешен

стве, ярость настолько охватила его, что он

едва может сопротивляться ей.

— Кровавые Ангелы славятся своей сдер

жанностью, — пропел Чейн, словно они обсу

ждали тончайший букет вина, — или, может

быть, он хочет подраться, но боится?

Рафен сделал медленный глубокий выдох, представляя, какие звуки будет издавать ан

дрогин, когда он наконец возьмет его за горло

и как следует сожмет; он до сих пор сопротив

лялся острому желанию броситься на них с

голыми руками. Но он знал характер этих от

родий Хаоса: они были без ума от собствен

ного высокомерия, от запутанных интриг, и

присущего им непомерного чувства превос

ходства над всеми и вся. Они не могли дей

ствовать молча и позволять своим деяниям

говорить самим за себя. Такие, как Фабий

Байл, всегда любили злорадствовать, эффект

но размахивать клинком, прежде чем нанести

последний удар; и какое бы неприятие ни

вызывало у него то, что он вынужден стоять

здесь и выслушивать оскорбление за оскорб

лением, Рафен знал, что должен вынести это, чтобы узнать истину, сокрытую в глубинах

этого отвратительного места. Он молча доба

вил это оскорбление к счету, по которому ему

очень скоро заплатят.

— Я должен поблагодарить тебя, Кровавый

Ангел, — произнес Прародитель, — тебя и

твоих дебильных родственичков. Вы помогли

мне, я сделал огромный шаг в моей величай

шей работе — и все благодаря самонадеянно

сти одного из ваших боевых братьев.

— Цек… — имя сорвалось с губ прежде, чем

он успел удержаться и не произносить его.

Байл кивнул:

— Он был в отчаянии. Его пугало будущее

Ордена — но он был достаточно самонадеян, чтобы считать, что именно он сможет все ис

править. Вместо этого он выболтал мне все

ваши тайны, — он тонко улыбнулся, — он до

стоин твоей жалости.

— Он мертв, — бросил Рафен, — погиб от

моей руки. Но в конце он осознал все ошибки, которые совершил. Он умер, приняв ответ

ственность за содеянное.

— Как благородно, — хихикнул Чейн.

“Я буду навеки проклят за мою гордыню”, сказал апотекарий Цек. Рафен вспомнил вес

болтера в своих руках, когда он произносил

смертный приговор своему брату — и эхо

единственного выстрела. Кровавый Ангел хо

тел чувствовать ненависть к убитому, но не

мог. Байл, пусть сгниет его душа, был прав, вместо этого он чувствовал к Цеку только жа

лость. Безуспешно пытаясь восстановить чис

ленность Кровавых Ангелов, ряды которых

выкосила смута Аркио, старший Апотекарий

отважился обратиться к тайному искусству

клонирования. Его неудачи в конце концов

привели к тому, что он заключил сделку с

биологиком по имени Гаран Серпенс — и это

стало его фатальной ошибкой: он не знал, что

за этим именем скрывается Фабий Байл.

Голос Рафена звучал негромко и ровно, но

в нем слышалась угроза:

— Ты обокрал нас, предатель. Ты забрал

частичку наших сердец. Я здесь, чтобы вер

нуть ее и увидеть, как ты заплатишь за свои

преступления.

Байл рассмеялся отвратительным скрипу

чим смехом:

— Мои преступления? Я совершил их столь

ко, что ты загнулся бы от старости прежде, чем смог бы составить их полный список. И у

тебя, скулящий щенок, сосущий высохшую

сиську своего дохлого бога, хватает глупости