– Все не так однозначно. Да и потом… Видишь ли, дружище, для того, чтобы в такой ситуации сказать спасибо, требуется немалое мужество.

– Почему? – удивился Бонкр.

– А вот сам посуди: поблагодари нас Церьен, ему пришлось бы признать, что его солдаты были виновны, а значит, в какой-то степени виновен и он – их командир.

– Ему пришлось бы за это отвечать, – подал голос Свилт.

– Пфыр! Не сняли бы с него за это голову. И под арест не посадили бы. Или не так? – возмутился Бонкр.

– Так, – кивнул Арт. – Все ограничилось бы разносом от Фонтена. Какое-то время капитану бы не светило продвижение по службе. В крайнем случае его понизили бы в должности, хотя это вряд ли. Скоро штурм крепости: не стал бы генерал снимать Церьена с командования отрядом.

– Так какого же сэта этот пройдоха стал катить на нас телегу? – возмутился десятник.

– Испугался. Страх нашептывает оправдания. Он, поди, сам себя уже убедил, что поступил верно. Так ему спокойнее. Пылает праведным гневом, а честно признаться, что все не так, что всему виной обыкновенный страх, мужества не хватает.

– Вот же гад! – возмущался Бонкр.

– Ты не спеши так судить, – улыбнулся Арт. – Помнится, кто-то тоже не хотел извиняться перед мадам Фри.

Бонкр озадаченно крякнул и задумался.

– Так это же совсем другое дело, – воспрянул он через минуту. – Там речь шла всего лишь о шутке. Да и потом, я все же признал, что был тогда неправ. Может, и Церьен признает?

– Это вряд ли, – вставил реплику Свилт. – Не похож он на того, кто собирается раскаяться. Так что остается надеяться на благоразумие Фонтена. Я слышал о нем много хорошего.

– Генерал в сложном положении, – сказал Арт. – Похоже, кто-то постарался повернуть это дело так, чтобы выставить легионеров в плохом свете. Ситуация и так была неоднозначной, а если сместить некоторые акценты… Я понимаю, почему Фонтен был взбешен.

– И что же нам делать? Мне совсем не хочется по недоразумению направиться на каторгу.

– Представь себе, мне тоже, – согласился Саша.

– Как же несправедлива жизнь! – посетовал Свилт.

– Полно, дружище. Тебе ли жаловаться на судьбу? Сложись она иначе, твоя жизнь могла закончиться полтора десятка лет назад.

– Да, это так. Я и не жалуюсь, но все же…

Арт печально вздохнул и упрямо сжал скулы.

– Любая вещь имеет две стороны. Принимая решение, надо быть готовым к его последствиям.

– Хочешь сказать, что ты знал заранее, что мы окажемся здесь, эр командир? – удивился сотник.

– Нет, конечно. Я предполагал такую возможность, но все же надеялся, что все обойдется. В общем, я отдавал себе отчет в возможных последствиях. Возможно, не надо было так слепо следовать эмоциям.

– Сожалеешь о случившемся?

– Сожалею, что это вообще случилось, что касается наших действий, то я считаю их правильными.

– А действия Церьена?

– Выгодными. Выгода и правда – далеко не одно и то же. Поступишься правдой один раз, затем второй, третий… Глядишь: выгода есть, а человека в тебе не осталось – растерял.

– Грустно, – сказал Бонкр.

– Пустяки, дружище. Вот скажи, хотел бы ты поменяться с Церьеном местами? Сейчас, когда знаешь обо всем.

– Меня в командиры отряда, а Церьена сюда? – заинтересованно спросил Бонкр.

– Нет, тебя именно на место Церьена и в ту самую ситуацию, которая есть.

Бонкр задумался.

– Я бы не хотел, – сказал Свилт. – Защищать негодяев, которые грабят мирные села… Ну уж нет!

– Я бы тоже не хотел защищать негодяев! – вступил Бонкр.

– Подумай. Церьен сейчас в своей командирской палатке, а мы взаперти. И неизвестно, чем все это закончится.

Великан задумался. Минут пять игра эмоций отражалась на его лице: он то мрачнел, то загадочно улыбался, то был необыкновенно погружен в себя.

– Заманчиво, конечно, – пробормотал десятник в процессе размышлений. Видимо, они захватили его целиком. – Заманчиво. Но, сэт побери, я действительно не хотел бы поменяться с Церьеном местами! – наконец подвел итог своим размышлениям легионер.

– Вот то-то и оно.

С улицы послышались крики и звон.

– Наши опять стены штурмуют, – заметил Свилт.

Минут через сорок звуки штурма стихли, зато открылась дверь, и на пороге показался комендант крепости. Выглядел он слегка смущенным.