— Как, — восклицает Макаров, — он читает и пишет?

Шишмарев встревожился. Как-то отнесется адмирал к такому времяпрепровождению матроса. Всякие адмиралы бывают. Но тотчас успокоился. По глазам адмирала видно, что он это занятие не осуждает, как сделал бы на его месте какой-нибудь «другой» адмирал. Макаров оживляется и начинает расспрашивать Шишмарева, что он читает, кто из писателей ему больше нравится, и советует прочесть книги Станюковича, Мамина-Сибиряка, Короленко и других.

— Любопытно взглянуть, что и как ты пишешь. Есть при себе что-нибудь?

Шишмарев лезет в сундук и, весь побагровев от смущения, подает адмиралу две тетрадки стихов. Макаров прячет их в боковой карман сюртука и, пообещав ознакомиться дома и прислать стихи обратно, направляется дальше.

Проходит два месяца. Шишмарев шел в плавание, уверенный, что адмирал забыл про него и про тетради со стихами. Возвращается, а на его имя пакет: «Матросу Шишмареву от вице-адмирала Макарова». В пакете тетрадка и записка, в которой Макаров сообщал, что другую тетрадь оставил у себя для того, чтобы поместить стихи в очередном номере журнала «Море и его жизнь», и предлагал Шишмареву навестить его в свободное время, чтобы потолковать с ним о его будущем.

Впоследствии Шишмарев сделался литературным работником.

Макаров, за все время пребывания своего в Кронштадте, уделял исключительно большое внимание жизни, обучению и быту матросов как в казарме, так и на корабле. В 1903 году весною, с увеличением количества судов Балтийского флота, в Кронштадт должно было прибыть на пять тысяч больше матросов, чем обычно. В представлении другого командира вопрос размещения дополнительных пяти тысяч людей не составлял бы значительной проблемы. Уплотнить казармы, назначенные на одиннадцать тысяч, для размещения шестнадцати тысяч человек — и все. Так предложили поступить и Макарову, но он решил по-своему, и хотя подходящего помещения для казарм в городе не нашлось, адмирал вышел из положения. Он предложил надстроить четвертые этажи в казарменных флигелях и превратить сгоревший канатный завод, от которого остались почти одни стены, в жилое помещение. Макарову пришлось преодолеть сопротивление удивленных такой заботой о матросах интендантов морского министерства, пока проект был одобрен. Наконец приступили к восстановлению завода. Степан Осипович был очень озабочен постройкой, всячески стараясь выполнить ее в срок. Он ежедневно по два раза ездил на завод, давал указания и поторапливал строителей. Постройка была окончена в изумительно быстрый по тому времени срок, всего лишь в четыре месяца.

Устроив новобранцев, Макаров стал заботиться об их быте. Нары повсюду были заменены кроватями. Для того чтобы матросы с самого начала службы во флоте приучались к порядку, чистоте и опрятности, необходимых в судовой жизни, Макаров устроил при казармах бани-прачечные. В одном помещении мылись, в другом — стирали белье, сушившееся здесь же в предбаннике в особых сушильных шкафах. Помывшись, каждый получал вымытое и высушенное белье. Таких бань-прачечных было организовано шесть.

Макаров ввел в казармах и вообще в Кронштадте газовое освещение, по тому времени считавшееся чуть ли не роскошью. По его распоряжению казармы снабжались питьевой кипяченой водой, это сразу резко снизило количество заболеваний брюшным тифом. При казармах были организованы швальни, занятые подгонкой выданного обмундирования, чтобы оно у каждого сидело по фигуре. Наконец при казармах появились так называемые артели нижних чинов, попросту казарменные лавочки, где матросы могли покупать все по дешевой цене.

Ненавидевший торгашей Макаров организовал общество морских врачей, имевшее в Кронштадте свой продуктовый магазин, и учредил офицерскую обмундировочную мастерскую тоже с магазином при ней. В скромном бюджете морского врача и офицера оба эти кооперативные учреждения явились весьма ценным подспорьем. Сам адмирал все свое обмундирование шил в этой мастерской, называя ее своей «экономкой».

Но главной заботой адмирала оставался попрежнему вопрос питания. В этом отношении Макаров был внимателен ко всем мелочам, не говоря уже о матросских щах, качество которых он считал показателем отношения командира к своей команде. «Матросские щи», — любил говорить Макаров, — должны быть такими аппетитными и наваристыми, чтобы любой господин, почувствовав их аромат, захотел бы их отведать».

Однако он заботился не только о способах приготовления пищи, но и о самих продуктах. Прекрасно зная воровские нравы поставщиков морского министерства, торговцев мясом, он решил, построив холодильник, приобретать мясо не у перекупщиков, а прямо в Сибири. Через некоторое время дело настолько встало на ноги, что морской холодильник снабжал не только казармы и суда, но и весь сухопутный гарнизон Кронштадта. Оказалось, что экономится большое количество денег. Они шли на улучшение питания матросов. Все же, находя сумму приварочных денег для матроса недостаточной, Макаров хлопотал об увеличении ее более чем вдвое.

Впрочем Макаров беспокоился не только о матросах. Вскоре после того, как вступил в должность командира, он обратил внимание на значительное количество несчастных случаев как на кораблях, так и среди рабочих пароходного завода. Специальной инспектуры по охране труда в то время не было, и большинство несчастных случаев приписывалось неосторожности самого рабочего или матроса. Макаров взглянул на дело иначе. В стремлении свалить вину за увечье на самого пострадавшего он видел некрасивую уловку с целью избежать ответственности. Он стал наряжать комиссии для расследования причин увечий, а многие случаи разбирал и сам. В одном его приказе было написано: «Командиры обязаны внушить своим подчиненным, что нравственный и служебный долг каждого офицера — неусыпно следить, чтобы при работах применялись необходимые предосторожности, дабы уменьшить число несчастных случаев, имеющих иногда печальный исход». В инструкции «о предотвращении ушибов и увечий» Макаров писал: «Долг каждого из распорядителей так наладить работы, чтобы случаев ушибов не было и от непредусмотрительности люди не оставались бы искалеченными на всю жизнь. Нахожу, что случаи ушибов как нижних чинов, так и мастеровых чересчур часты, и мне, вероятно, придется делать более строгие расследования в случаях поранения и при ушибах людей».

У рабочих Кронштадтского пароходного завода Макаров пользовался не меньшей популярностью, чем у матросов. Все, что было в его силах для них сделать, он сделал, хотя и нажил себе много врагов. Предлагаемые им проекты изменения правил предельного возраста службы, обеспечения рабочих постоянным заработком, отпусками и пенсией встретили озлобленное сопротивление со стороны главного управления кораблестроения и снабжений, с которым Макаров уже издавна был не в ладах. Но убежденный в правоте и справедливости дела, которое он брал под свою защиту, он боролся и достиг многого.