Когда они вернулись в миссию, Аэтт долго, очень долго молчал, и никто из его спутников не решался нарушить это молчание первым.

Ему было горько и одновременно смешно. То, ради чего он год назад решился на самую крупную в Аргуэрлайле интригу за последние несколько веков, то, ради чего пустил под нож старую Конгрегацию, то, что должно было возвысить его на ту высоту, выше которой только боги, от него ускользало, и сделать тут было ничего нельзя.

А он уже поверил, что победа у него в кармане!

Он уже просчитал, о ком следует вовремя сказать нужное слово чужинским правителям, чтобы неудобных убрали прочь, и на их место пришли люди, нужные ему. Уже определил, с кем можно будет поработать. А его люди уже начали искать подходы к детям высоких начальников.

Уже было отобрано около сотни потенциальных магов из числа офицеров тайной службы и перспективных чиновников, на которых можно будет опереться при осуществлении его таких далеко идущих планов.

Через десяток-другой лет эта страна, занявшая одну шестую часть планеты, тихо и незаметно оказалась бы в его власти. Еще столько же времени - и весь Аргуэрлайл покорился бы ему. Сто лет - и оба мира оказались бы в его власти.

Он соединил бы знания науки Земли с древней мудростью Аргуэрлайла.

Он…

Он стал бы всемогущим и милостивым Владыкой Двух Миров!! Да кто сказал, что только двух?!

И, может быть, бессмертие - мечта чародеев всех времен - стало бы доступно ему!

И что же теперь?!

–  Я позволил себе… - начал младший кормчий Ускар Фесо Торк.
– Вот тут список людей, которых надо переманить из армии чужаков. Это мастера, которые смогут построить летающие машины и самоходные повозки. Кроме того, я тут прикинул, какие инструменты понадобятся им на первое время. Сейчас самое время запастись ими, пока чужинцы озабочены предстоящим бегством…

–  Действуй, как сочтешь нужным, Ускар!
– бросил Эйгахал.
– И… оставьте меня, я должен все обдумать.

И уже у самой двери холмийцы услышали непонятное.

–  Только теперь я понял, что Высочайшие действительно существуют. Лишь они одни могли так славно пошутить!

Октябрьск наполнился гамом множества людей и гулом моторов.

По пыльным улицам бестолково маршировали, сбиваясь с ноги, отвыкшие от строевой подготовки подразделения, и проезжали машины, застревая в узких переулках.

В штабе переругивались командиры, определяя очередность вывода своих частей, но эта самая очередность всякий раз сбивалась. То требовалось срочно вывезти больных из полевого госпиталя, то вдруг командование требовало мчаться обратно и забрать уже брошенные, как никчемный хлам, испорченные пушки, то оказывалось что какая-нибудь станция дальней связи - не устаревшая рухлядь, а не имеющее аналогов оборудование.

Особисты в рамках обеспечения полной секретности должны были зорко следить, чтобы никто не захватил с собой на ту сторону никаких «сувениров», которые могли бы навести умного человека на далеко идущие мысли. Пока начальство ругалось, офицеры рангом пониже и солдаты побойчее засели в кабаках Махаловки, выменивая на выпивку самые разнообразные вещицы. Торгаши, предвкушая гибель своего бизнеса, взвинтили цены почти до небес, но мало кто из землян торговался. В комендатуре уже целая комната оказалась забита всяким барахлом - от кинжалов и ножей игрисского булата до жутких костяных идолов и золотых побрякушек (вот еще непонятно было, что с этим делать).

Немногочисленные степняки, глядя на этот исход, очень сильно смахивающий на бегство, держались наособицу. Не неприязненно, но как-то сумрачно - так стараются не задевать друга, у которого умер близкий человек.

…Три человека сидело в углу кантины «Жареный суслик», заливая печаль. Три свежеиспеченных младших лейтенанта-переводчика, произведенные из солдат, сумевших освоить местные языки.

Их дальнейшая судьба была совсем непонятной - поскольку вряд ли на Большой Земле нужны знатоки тарегского и сарнагарского диалектов местного всеобщего языка.

Грустнее всего выглядел Петя Якимов.

Еще пару дней назад не было, наверное, более довольного офицера во всей ОГВ.

Еще недавно - обычный ефрейтор, не выделявшийся ничем, кроме отличной слуховой памяти и способности на слух запоминать слова песен - хоть на английском, хоть на турецком, и без запинки воспроизводить их. А теперь - нате вам: лейтенант, хоть и младший.

Его коллега Боря Кременецкий, правда, напоминал, что в войну ведь тоже солдат в офицеры производили таким образом. Только вот не от хорошей жизни это делалось.

И когда Петр усмехался, что, мол, войны и нет уже, и даже не повоевали толком, скептик Борис отвечал: «Это ты так думаешь».

Теперь же было совершенно непонятно, что с ними будет.

–  Хорошо, если просто в запас с подпиской выкинут, - зловеще понизил голос Кременецкий.
– А если…того?

Он выразительно провел ладонью по горлу.

–  Чтоб лишнего не болтали!

–  Да ты что, совсем?!
– покрутил Петя пальцами у виска.
– Сейчас не те времена! Ты говори, да не заговаривайся!