Пока не избавятся от этих пороков, нечего и думать о коммерческом использовании машины времени.

Не стоит брать во внимание “парадоксы” и “анахронизмы” — где-нибудь в тридцатом веке машину времени довели до совершенства и вовсю путешествуют по времени. Так оно и будет: это предопределено планами Создателя.

Господь дал нам глаза, мозг и по две руки; все, что мы сделаем с их помощью, просто не может быть парадоксом. И ему нет нужды следить за соблюдением своих законов; они сами собой управляют. Чудес не бывает, и слово “анахронизм” так и останется просто словом.

Честно говоря, вся эта философия трогает меня не больше чем Пита. Каким бы ни был этот мир, мне он нравится. Я нашел свою Дверь в Лето и ни за что на свете не соглашусь на новое путешествие во времени — боюсь попасть не туда. Пусть мои дети пробуют, если захотят; я бы посоветовал им отправиться вперед, а не назад.

Путешествие “назад” — это что-то вроде запасного выхода, а будущее всегда лучше прошлого. Назло всем нытикам, романтикам и мракобесам наш мир развивается, ибо человеческий разум делает его все лучше и лучше. С помощью рук… с помощью инструментов… с помощью здравого смысла, науки и расчета.

А тех умников, которые не могут гвоздя забить без логарифмической линейки, следовало бы направить к доктору Твишеллу — пусть отошлет их в двенадцатый век — там их многому научат.

А мне и здесь нравится. Вот только Пит стареет, бедняга; он уже сторонится схваток с юными соплеменниками и скоро, наверное, заснет навсегда.

Всей душой надеюсь, что его маленькая верная душа отыщет Дверь в Лето и попадет туда, где кошки покладисты, где всем котам хватает места, где роботы ничего не имеют против кошек, а люди ласковы и никто не пинается.

Рикки заметно пополнела, правда, ненадолго и мы счастливы. От этого она стала еще красивее. Она все такая же непоседа и я беспокоюсь за нее и конструирую разные приспособления ей в помощь.

Оказывается, быть женщиной очень неудобно; кто-то должен им помочь, вот я и пытаюсь в меру сил. Так, например, узнав, что основная нагрузка у беременных приходится на поясницу, я построил гидравлическую кровать и собираюсь взять на нее патент. Осталось только сделать так, чтобы в нее было удобно ложиться. Но это уже не трудно.

Для старины Пита я построил “кошачью уборную” — полностью автоматизированную, гигиеничную и без запахов. Но Пит, как и подобает настоящему коту, предпочитает, чтобы его выпускали на улицу. Мне снова приходится открывать все двери — Пит уверен что одна из них непременно окажется Дверью в Лето.

И знаете, я думаю, что он прав.

Эти рассказы вовсе не предсказания. Автор первый удивится, если они обернутся пророчествами, совпадут с реальными событиями будущего. То же относится и к другим моим книгам.

Их основной мотив — “что будет, если”, их основной предмет — возможные перемены в технологии и культуре. Некоторые из моих фантазий никогда не сбудутся, другие — сбудутся непременно; я имею в виду межпланетные полеты.

Сначала я и в самом деле собирался пророчествовать и даже составил таблицу, пытаясь охватить ею псевдоисторию ближайшего будущего. Я часто обращаюсь к ней, работая над новыми вещами, время от времени вношу изменения. Саму идею такой таблицы я украл у мистера Синклера Льюиса — он придумал страну Виннемак и его столицу Зенит и снабдил книгу архивными документами, картами и подробнейшими планами. Для многих и многих Зенит мистера Льюиса стал реальнее, чем какой-нибудь городок Среднего Запада.

Итак, я решил, что такой творческий метод мне подходит и стянул идею. Теперь я рад случаю публично покаяться.

В 1940 году таблицу увидел Джон В.Кэмпбелл-младший и настоял на публикации в своем журнале. Я сопротивлялся, полагая, что опубликованная таблица стеснит меня, помешает писать вещи, которые в нее не влезут. А теперь я не могу без нее обходиться, и Фантастическая “история будущего” для меня так же реальна, как Плимутский Камень. [40]

Этот цикл рассказов я начал писать лет десять назад. В смысле Технологического прогресса это десятилетие стоило всего девятнадцатого века. Публике даже приелись ужасные пророчества фантастов. В моей таблице можно найти “ракетное ружье” — я отнес его на сто лет вперед, но уже во Второй Мировой войне немцы применили что-то в этом роде. Первый полет на Луну я отнес к 1978 году, но уже теперь понимаю, что он, скорее всего, совершится гораздо раньше.

А вот что вышло с рассказом “Взрыв всегда возможен”. [41] Я написал его через пару месяцев после первых известий о расщеплении урана и задолго до Манхэттенского проекта. [42] От написания до публикации — несколько месяцев, но за это время рассказ успел безнадежно, устареть. Многие технические детали кажутся теперь наивными, но я совершенно уверен, что основная идея рассказа актуальна и сейчас, атомная энергия до сих пор таит в себе ужасную опасность для человека и цивилизации. И все-таки люди продолжают с ней возиться.