Горничную, Модель I раскупали как пиво на стадионе, а я тем временем улучшал конструкцию, совершенствовал узлы и донимал поставщиков. Потом мне придумалось выпускать и другие машины все для той же работы по дому. Всем известно, что домашний труд составляет, по меньшей мере, половину всей работы в мире. Правда, женские журналы все время писали то о “научной организации домашней работы”, то о “функциональных кухнях”, но это был сущий лепет, а сусальные иллюстрации показывали вещи, лишь немного улучшенные со времен Шекспира. Революция, заменившая карету самолетом, не затронула домашнего хозяйства.

Я всегда был уверен, что домохозяйки — самая реакционная публика. Они даже не “машины для жизни” — просто приспособления, заменившие вымершую породу слуг, механизмы для стряпки, стирки, чистки и ухода за детьми.

Однажды я подумал, сколько трудов нужно положить, чтобы вымыть грязные окна или кафель. Оказалось, что простое электростатическое приспособление отлично очищает любую гладкую силиконовую поверхность — оконные стекла, кафель, умывальники, унитазы и прочее. Так родился Оконный Вилли. Просто чудо, что никто не придумал его раньше меня. Я придерживал его, пока не сделал настолько дешевым, что не купить его было бы глупостью, учитывая почасовую плату мойщикам окон.

Майлз требовал пустить Вилли в производство и продажу, но я придерживал его и по другой причине — он должен был легко ремонтироваться. Генеральный недостаток всех бытовых приборов — и старых и современных — то, что они ломаются именно тогда, когда более всего нужны. И это не говоря уже о том, что после приходится платить ремонтнику по пять долларов за каждый час возни с прибором. А на следующей неделе скиснет мойка, а следом за ней — морозной субботней ночью — кондиционер.

Мне хотелось, чтобы мои приборы работали без перебоев, чтобы хозяйки не мучились с ними.

Но все приборы с подвижными частями, даже мои, рано или поздно ломаются, а если у вас их полон дом, то один или два из них наверняка сломаны.

Военные уже давно решили эту проблему. Нельзя же проигрывать битву или даже всю войну, терять миллионы жизней только потому, что полетела какая-то деталька с палец величиной. Они придумали кучу уловок — контроль надежности, тройные цепи и все такое прочее. В нашем случае годилась только одна из них — принцип блоков.

Сама идея проста до идиотизма: не ремонтировать, а заменять. Мне хотелось, чтобы каждую деталь Вилли можно было легко заменить. Для этого прилагался комплект запчастей. Одни детали будут выбрасывать, другие — отсылать в ремонт, но сам Вилли не простоит ни минуты сверх времени, потребного для замены детали.

Тут мы впервые поссорились с Майлзом. Если бы я не держал контрольный пакет акций, Вилли так и остался бы обычным электрическим недоноском, подверженным регулярным поломкам, словно человек — приступам острого аппендицита. Майлз же утверждал, что Вилли вполне дозрел для продажи.

Нас помирила Белл Даркин. Уступив ей, я позволил Майлзу пустить Вилли в продажу, хотя он был еще далек от совершенства. Должен признаться — Белл вертела мною, как хотела, а я, как дурак, подчинялся.

Она была не только безупречным секретарем и делопроизводителем. Ее формы могли вдохновить Праксителя, а ее духи действовали на меня, как валерьянка — на Пита. Хорошие машинистки — большая редкость, и когда одна из лучших соглашается на мизерный оклад в заштатной фирме, невольно возникает вопрос: почему? Но мы даже не спросили, где она работала раньше. Мы рады были случаю избавиться от кучи бумаг, связанных со сбытом наших Горничных.

Я с негодованием отвергал все, что не нравилось Белл. Очертания ее бюста совершенно подавили мой рассудок. Она милостиво выслушала, насколько одинока была моя жизнь до нее и нежно ответила, что и сама хотела бы узнать меня поближе, ибо испытывает ко мне сходные чувства.

Вскоре после примирения с Майлзом я сделал ей предложение и она согласилась разделить мою судьбу.

— Дэн, милый, у тебя есть все задатки великого человека… и мне кажется, что я смогу помочь тебе развить их.

— Ну конечно!

— Ш-ш-ш, дорогой. Но я не собираюсь замуж: ты сейчас на взлете и мне не хочется обременять тебя детьми и надоедать тебе. Я намерена работать с тобой, помогать тебе налаживать твое дело. А потом мы поженимся.

Я возражал, но она была непреклонна.

— Нет, дорогой. Перед нами — долгий путь. Вскоре “Горничные, Инкорпорейтид” станет такой же великой, как “Дженерал Электрик”. Когда мы поженимся, я хочу забыть о бизнесе и целиком посвятить себя твоему счастью. Но сначала я должна поработать для твоего благополучия, для твоего будущего. Верь мне, дорогой.

Что я и делал. По случаю помолвки я хотел подарить ей шикарное обручальное кольцо — она не позволила. Тогда я передал ей часть моих акций. После долгих уговоров она согласилась принять их. Теперь я не уверен, что это была моя идея.

После этого я начал работать еще усерднее, непрестанно думая о механизации мусорных ведер и посудных моек. И все были счастливы… все, кроме Пита и Рикки. Питу было просто наплевать на Белл, как и на все, что он не одобрял, но изменить не мог, а вот Рикки была по-настоящему несчастна.