Если вы любите морепродукты, то уж лучше берите лобстера. Лобстер в «Спарксе» обычно на должном уровне, хотя однажды мне подали такого жесткого, что я отправила его назад. Вообще на рыбу здесь смотрят как на непрошеного гостя, и те, кто заказывают лобстера и жареные креветки в лимонном масляном соусе, получают то, что заслуживают. В конце концов, они пришли в мясной ресторан.

Не стесняйтесь послать еду обратно. Качество стейков бывает разное. Нужно только молиться, чтобы вам подали хороший кусок мяса. Но не следует уповать на молитву, если вам дали нечто не по вашему вкусу. Попросите официанта отнести не понравившуюся вам еду обратно на кухню. Если, к примеру, вы заказали мясо с кровью, то не должны есть полностью прожаренное.

Не ждите многого от хэш браун. К сожалению, мне так и не подали здесь ни разу это блюдо, приготовленное правильно. Картофель должен быть хрустящим снаружи, мягким внутри и очень горячим. Сомневаюсь, что повара знают, как его следует готовить. А вот шпинат в масле здесь ярко-зеленый и очень вкусный.

Напитки к десерту лучше, чем еда (если только вам не подали чизкейк). Не берите тартуфо, ягоды и мороженое. Обратите внимание на замечательный портвейн. Сотерн и вина позднего урожая скрасят вам окончание трапезы.

Требуйте подтверждения бронирования вашего столика. Работники «Спаркса» могут очень небрежно отнестись к вашему звонку.

Однажды я заказала столик на воскресный вечер, а когда пришла, обнаружила, что ресторан закрыт. «Спаркс», похоже, по воскресеньям не работает.

Черный шелковый костюм я купила в магазине распродаж. Жакет был простым, обтягивающим, с низким вырезом, чуть расклешенный снизу. Юбка короткая, трехъярусная. Костюм сидел на мне как влитой. Он делал меня элегантной, стройной и подтянутой. Взглянув в зеркало, я представила новый образ. Эта женщина держалась очень прямо, отчего казалась выше ростом. У нее были пальцы с длинными красными ногтями, а гладкое бледное лицо обрамляли шелковые волосы цвета шампанского. Я смотрела, и женский образ, создаваемый новым костюмом, становился все более узнаваемым. Он даже назвал мне свое имя. Сняв жакет, я произнесла это имя вслух: Хлоя.

С распродажи я тут же отправилась в магазин париков на Пятьдесят седьмую улицу. Внутри я не была ни разу, но часто проходила мимо элегантной витрины с выставленными в ней париками, сделанными из натуральных волос. Я чувствовала, что Хлоя заслуживает всего самого лучшего.

В помещении, залитом солнцем, стояли зеркала, пахло апельсинами и свежей мастикой. Искусство выбирать и носить парики демонстрировали манекены. На некоторых были надеты украшения, на головах других — нарядные шляпы, подчеркивавшие красоту волос. Один манекен никак не был украшен, с его головы струились длинные локоны цвета меда. Я потянулась к парику — мне захотелось дотронуться до мягких прядей, — но в этот момент ко мне решительно направился продавец. Он холодно взглянул на меня, сунул пальцы под ремень и коротко заявил:

— Это не для вас.

Моя рука замерла на полпути. Я с тоской смотрела на парик. Мужчина не спускал с меня глаз. Он вынул пальцы из-под ремня и скрестил на груди руки, так что вся его фигура изображала огромное «нет».

— Поверьте мне — сказал он, — в нем вы будете выглядеть смешно.

Он кисло улыбнулся, его серые глаза внимательно изучали меня.

— Почему это девушки с жесткими курчавыми волосами непременно хотят быть блондинками?

Я на мгновение оказалась в своей школе — неудачница, завистливо разглядывающая с задних рядов блондинку, капитана болельщиков. Мне страшно хотелось примерить этот парик, но на ум не приходили нужные слова.

Мужчина точно знал, о чем я сейчас думаю.

— Поверьте мне, — сказал он. Теперь его голос изменился, и в глазах появился блеск, похожий на сочувствие. — Шелковые локоны не для вас.

Он заговорил мягче, и я подумала, что мы поняли друг друга: блондинки в школе его отвергали.

— Когда ваши волосы начнут выпадать, — продолжил он, — вам будет лучше выглядеть естественно.

Я недоуменно на него уставилась. Потом начала понимать, что он имеет в виду. Промелькнула мысль: может, воспользоваться его ошибкой? Но прежде чем я успела что-то сказать, он добавил:

— Я знаю, вы думаете, что иногда новые волосы вырастают прямыми. Не спорю, это иногда случается, но ведь вы не можете сказать наверняка, правда?

Он отошел чуть в сторону, снял короткий черный парик с прямыми волосами, остриженными а ля Луиза Брукс.

— Вы могли бы померить что-нибудь вроде этого, — предложил он, с сомнением глядя на парик, который крутил на кончике пальца, — но я его не рекомендую.

Я все еще молчала, однако от его предположения по моей коже побежали мурашки от смущения. Я вернулась к медовому парику, погладила блестящие волосы и наконец проговорила:

— У меня нет рака, и я не собираюсь проходить химиотерапию.

У продавца опустились углы губ, я видела, как с его лица уходит сочувствие, словно вода в раковине, из которой вынули пробку.

— Вот как? — сказал он. — Выходит, я ошибся.

Он дотронулся до моих волос и объявил:

— Если вы хотите носить парик, вам придется так или иначе избавиться от собственных волос. Вы не можете надеть парик на куст.

— Я не собираюсь стричь волосы, — сказала я.