До недавних пор в нашей деревне индюков не держали. Известная индюшка и ее семья были первым экспериментом Моркунова. Оказалось, что индюки очень интересные птицы, гораздо интереснее обычных кур. Та индюшка действительно была дурой и о потомстве совершенно не заботилась. Все бремя ответственности за семью принял на себя папа-индюк, который был очень умным и заботливым и вызывал у деревенских жителей большое уважение. Он охранял, кормил и собирал в кучку своих детей, не подпуская к ним разгильдяйку-мамашу. Он установил для детей расписание, когда кормиться, когда гулять, когда спать в тенечке или на солнышке, и пунктуально его соблюдал. Пока он был жив, не пропал и не заболел ни один индюшонок.

Несчастный погиб из-за лисы. Лисы и хорьки вообще регулярно навещают моркуновский птичий двор, потому что лес подступает к нему очень близко – прямо за забором из жердочек. И однажды лиса утащила именно папу-индюка.

После этого индюшиная семья была обречена. Бестолковая индюшка совершенно не могла управлять своим семейством, индюшата разбредались по кустам, куда попало, и каждый день кого-нибудь из них съедали. Когда закончились индюшата, лисы утащили и мамашу. Так бесславно закончился эксперимент с индюками.

Что касается кур, то они гораздо более живучие, хоть и с «куриными» мозгами. Во всяком случае, в деревне постоянно живет две-три семьи кур с роскошными петухами во главе. Их тоже таскают лисы и «орлы» (так в деревне называют ястребов).

Ястребов у нас два, они регулярно сидят на больших деревьях или летают над деревней и поджидают зазевавшуюся курицу.

Однажды в курятник зимой залез хорек и успел передушить чуть ли не половину кур, пока на шум не выскочили хозяева. Выяснилось, что хорек сделал подкоп под курятник. В подкопе был установлен капкан, и на следующий день с хорьком было покончено.

С курами связана еще одна история из деревенского прошлого. Раньше в деревне на берегу стояла церковь на горке у Нининого дома и жил попик. Место на горке очень красивое, и, наверное, вид оттуда был замечательный. После революции попика арестовали и увезли. Деревенские не особо протестовали, даже наоборот, еще до того как его посадили в лодку, радостно бросились разбирать церковь на бревнышки – на курятники.

И тогда якобы поп крикнул им: «Раз так – у вас никогда в деревне куры нестись не будут!»

И проклятие исполнилось. Куры в деревне не неслись до тех пор, пока совсем не перевелись. Когда мы в семидесятые годы осваивались в деревне, ни одной курицы уже никто не держал – а чего их заводить, если известно заранее, что нестись не будут?

Ах, какие красавцы-петухи живут в нашей деревне!

Гуси-пенсионеры украшают собой пейзаж.

Однако после тридцатилетнего перерыва и появления в деревне фермы Моркуновы рискнули все-таки завести кур. Оказалось, что старинное проклятье больше не действует! Куры несутся и, несмотря на атаки лесных хищников, не вымирают, подобно индюкам, а наоборот, размножаются, и петухи будят по утрам деревню, как встарь, своим голосистым пением.

Гуси в деревне тоже есть, штук десять. Это любимцы Даши, их не разрешается забивать и есть. На язвительные вопросы работяг, для чего их тогда держать? – Даша с достоинством отвечает, что для украшения пейзажа и для того, чтобы они (гуси) вышли бы в конце жизни на заслуженную пенсию.

К этой причуде хозяйки все в конце концов привыкли и только, посмеиваясь, дразнят гусей «пенсионерами». Яиц гусиное стадо тоже почему-то не производит. Они как-то ухитряются нести их в воду озера, что ли, но только яиц никто не видит. Впрочем, в этом году одна гусыня в порядке исключения снесла и высидела два яйца, так что теперь по деревне ходят два новых потенциальных «пенсионера».

Эти гуси-пенсионеры каждую весну в сезон перелета птиц доставляют дополнительные хлопоты своим хозяевам, отправляясь в сезонную миграцию. Нет, далеко они не улетают, но в один прекрасный день начинают волноваться, хлопать крыльями, гоготать и, наконец, снявшись с места, как настоящие перелетные птицы, переплывают небольшой залив нашего озера и мигрируют под обрывистый песчаный соседний берег, где впадает в озеро речушка Рогдайка.

Там, в русле Рогдайки, они забиваются в камыши и ждут, пока появится лодка, посланная Дашей на розыски. Кто-нибудь из рабочих фермы приплывает за ними, долго отлавливает их в камышах и торжественно возвращает в деревню, в меру своего остроумия комментируя при этом бессмысленное существование гусей в качестве «пенсионеров» вообще и их склонность к сезонным миграциям в частности.

Залив между деревней и рекой Рогдайкой, который каждую весну переплывают наши гуси, отправляясь в сезонную миграцию.