Король не обманул моих ожиданий. Секунду спустя лес огласился его хохотом, и я с удовлетворением отметил, что родственник мой наделен веселым нравом.

– Очень рад, кузен! – воскликнул он и, подойдя вплотную, хлопнул меня по спине. – Вы уж простите, что я от вас так шарахнулся, – снова засмеялся он. – Просто в это время суток не так уж часто встречаются двойники. Верно, Фриц? – обратился он за поддержкой к молодому офицеру.

– Наоборот, это я должен просить прощения за дерзость. Боюсь, ваше величество, вас не слишком радует, что я приехал в вашу страну.

– Мое мнение тут ничего не изменит. Сколько я ни буду гневаться, вы все равно не станете меньше походить на короля. Вот почему поверьте в самое лучшее мое расположение, сэр. А теперь скажите: куда вы направляетесь?

– В Стрелсау, сир. Я хочу посмотреть коронацию.

Король переглянулся с двумя офицерами. Он все еще улыбался, но видно было, что радости у него заметно поубавилось. Однако, по-видимому, он был действительно веселым парнем, ибо в следующее мгновение уже вновь обрел отличное расположение духа.

– Фриц! – издал он вопль, исполненный величайшего восторга. – Можешь себе представить лицо братца Майкла, когда он увидит нас рядом?

И по лесу вновь разнесся его веселый смех.

– Такими вещами не стоит шутить, – серьезно ответил Фриц фон Тарленхайм, – мне кажется, мистеру Рассендилл у ни в коем случае нельзя появляться в Стрелсау во время коронации.

Король закурил сигарету.

– А ты, Сапт, что скажешь?

– Ему не следует туда ехать, – буркнул старший офицер.

– Значит, полковник, по вашему мнению, я останусь у мистера Рассендилла в долгу, если…

– Да, да, – не дослушал его Сапт, – если вам угодно, можете обставить это красиво.

С этими словами полковник извлек из кармана огромную трубку и начал ее раскуривать.

– Можете не продолжать, сир, – решил избавить я короля от лишних формальностей. – Я сегодня же покину Руританию.

– Ну, нет, – решительно возразил король. – Разрази меня гром, если я так просто расстанусь с вами. Думаю, мне не очень-то часто будут попадаться в лесу новые родственники. Можешь меня ругать как угодно, Сапт, но сегодня мы отужинаем вместе с кузеном, а завтра решим, как нам быть дальше.

– У нас сегодня легкий ужин, – заметил Фриц фон Тарленхайм.

– Ну, нет. Никакого легкого ужина! – воскликнул король. – У меня в гостях кузен, и мы уж поужинаем как следует.

Заметив, что Фриц пытается возразить, он быстро добавил:

– Не беспокойся. Я не забуду, что мне завтра рано вставать. Уж как-нибудь постараюсь поспеть на свою коронацию.

– И я тоже завтра не забуду, – сказал старина Сапт и выпустил очередной клуб дыма из своей трубки.

– Умница, Сапт! – похвалил король. – Ну, пойдемте, мистер Рассендилл. Кстати, каким именем вас нарекли?

– Тем же, что ваше величество, – ответил я.

– Отлично! – засмеялся король. – Я рад, что ваша родня нас не стыдится. Итак, пойдемте. Собственного дома у меня тут нет, но мой кузен Майкл одолжил мне свой. Если мы немного потеснимся, вам найдется уголок в этой скромной хижине.

Король взял меня под руку, и мы зашагали куда-то на запад. Два офицера по знаку короля отправились следом за нами.

В пути мы пробыли больше получаса, на протяжении которых король непрерывно курил и разговаривал. Он с интересом расспрашивал о моей семье и очень развеселился, когда я рассказал ему о нашей фамильной галерее портретов, среди которых попадается немало обладателей эльфберговских шевелюр. Ну, а стоило мне признаться, что я скрыл ото всех поездку в Руританию, как король просто зашелся хохотом и долго не мог успокоиться.

– Видите, – сквозь смех произнес он, – значит, и вам приходится наносить мне визит втайне от своих родных.

Внезапно мы вынырнули из леса и оказались перед небольшим одноэтажным домом. Король не преувеличивал: жилище, которое предоставил ему сводный брат, было и впрямь более чем скромным. Выстроенное целиком из дерева, оно не предполагало особых удобств внутри и, наверное, только и годилось для временного приюта охотников.

Как только мы подошли к двери, навстречу нам вышел низкорослый мужчина, одетый в простую ливрею. Кроме него, я заметил только толстую женщину преклонных лет; чуть позже я выяснил, что это мать Йоханна – того самого, который так любезно предложил мне комнату в Стрелсау.