Мальчик взялся за дело. Медленно поворачивая главную рукоятку и наугад щелкая переключателями, он повторял в микрофон: «Алло, алло! Меня кто-нибудь слышит?» — правда, получалось у него не очень отчетливо, потому что он то и дело набивал рот ананасами. Не добившись ничего, кроме треска из колонок, и объевшись фруктов, Уилл вскоре сдался.

— Нет, — разочарованно сказал он себе. — Это и в самом деле напрасная трата времени. — Уилл разорвал пакетик и принялся грызть печенье, обводя взглядом комнату. Тут он посмотрел на два телефона. Мальчик встал и снял трубку на красном. Приложив ее к уху и не услышав гудка, он понажимал кнопки на верхней части аппарата и набрал несколько цифр.

— Бэт-фон не работает, — проворчал Уилл (сигнал так и не появился) и повесил трубку. Тут ему в голову пришла безумная идея, и он, усмехнувшись, снял трубку на черном телефоне и начал набирать свой домашний номер в Хайфилде. Крутить диск и после каждой цифры ждать, пока он вернется в исходное положение, было непривычно. — И как только люди с этим жили? — удивился мальчик вслух. Он подумал, как странно будет, если его мать сейчас возьмет трубку. — Да, такой разговор не каждый день услышишь.

Уилл закрыл глаза и попытался представить себе этот диалог.

«Алло?» — «Привет, мам, это я, Уилл». — Она наверняка ужасно рассердится: — «Где вы пропадали столько времени, черти? Вы хоть представляете, что мне из-за вас пришлось пройти? Два эгоиста! ЧТОБ НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЛИСЬ ДОМОЙ!» — заорет она во весь голос. — «Э… Мам, понимаешь, мы сейчас под землей, на глубине в несколько тысяч миль, в каком-то военном убежище…»

В трубке по-прежнему была тишина, и мальчик прервал воображаемый разговор.

— Никого нет дома, никого нет дома… — нараспев пробормотал он и хотел было повесить трубку, но решил попробовать кое-что еще.

Уилл припомнил номер мобильного миссис Берроуз — правда, она обычно держала его выключенным. Набрав номер, мальчик прислушался. Из трубки донесся «белый шум», и он вздрогнул от неожиданности.

Миссис Берроуз сидела у себя за столом в адвокатской конторе и с бешеной скоростью стучала по клавишам. Она слушала диктофонную запись через наушники и печатала письмо от одного из деловых партнеров по поводу бракоразводного процесса: бывшие супруги судились из-за опеки над пятилетней дочерью. Представляя, сколько страданий и горя скрывается за сухими юридическими формулировками, миссис Берроуз не могла остаться равнодушной.

Ей показалось, что звонит ее мобильный, и она, сорвав с головы наушники, схватила сумочку. Когда Селия вытащила телефон, он еще звонил, но, нажав на кнопку и поднеся его к уху, она услышала только громкий треск. — Алло? — сказала она, но на том конце уже положили трубку. Миссис Берроуз посмотрела на номер — незнакомый и явно не лондонский. — Опять какая-нибудь реклама, — сказала она, убирая телефон в сумочку и возвращаясь к работе.

В ухо Уиллу снова ударил «белый шум», на этот раз намного громче, и он бросил трубку.

— Что же я делаю? — спросил себя мальчик, но все-таки решил попытаться еще раз. Однако у него из головы вдруг вылетели все номера — он не мог придумать, кому позвонить. Телефонов тети Джин и родителей Честера Уилл не знал и, отчаявшись, уже думал набрать номер службы спасения.

Но вдруг у него в памяти всплыли цифры, которые Эллиот раз за разом повторяла в бреду, а Уилл успел запомнить наизусть. Он их набрал и стал ждать. Ни ответа, ни гудка, как и прежде, не было — на этот раз мальчик не услышал в трубке даже треска. Недолго думая, он сказал:

— Говорит Уилл Берроуз. Я глубоко под землей, но я обязательно скоро вернусь. Спасибо, до свидания, — и с грохотом повесил трубку. Догрызая печенье, мальчик отправился посмотреть, чем занят отец.

— Не знаю, как ты можешь это пить, — сказал он. Доктор Берроуз, прихлебывая из своей жестяной кружки, сгорбился над столом, который оборудовал себе в общей спальне. Пол вокруг стула был завален папками, коробками и разрозненными листами бумаги — очевидно, доктор собрал все документы, где рассчитывал найти что-то полезное, и теперь отсеивал лишнее.

Перед ним лежал какой-то план, развернутый на весь стол. На посеревшей бумаге кое-где встречались пометки пастельных цветов. Допив чай, доктор Берроуз поставил кружку прямо на план, и Уилл, проследивший за ней взглядом, обратил внимание, что большой участок на плане густо заштрихован. По его форме мальчик сразу догадался, что он обозначает порт и тот комплекс, где они находятся. Через весь план бледно-голубой лентой вилась река, а от пещеры с портом расходились тонкие желтые линии, разделенные на равные промежутки красными треугольничками. Уилл предположил, что они отмечают расстояние и соответствуют треугольникам, нарисованным на стенах в туннеле, который и привел их с отцом в порт.