— Нашел что-нибудь интересное? — полюбопытствовал мальчик, кивая в сторону плана.

— Да не особенно, — рассеянно ответил доктор. — Эти линии показывают, где в окрестностях искали источники пресной воды.

Тут Уилл заметил каменные таблички, лежащие на грязном платке, и сразу же заинтересовался, ведь до этого он видел их только мельком. Одну из табличек доктор Берроуз держал в руках и внимательно рассматривал.

— Можно взглянуть? — спросил мальчик.

— Только не урони, — пробормотал доктор, выводя в блокноте какие-то каракули.

Уилл через стол дотянулся до платка и взял табличку.

— Ого! Ты говорил, что тут мелкие буквы, но я не думал, что настолько мелкие! — изумился он, щурясь на микроскопические надписи и крошечные рисунки.

— Сколько я над ними ни сижу, никак не могу перевести текст. Я в тупике, — огорченно признал доктор Берроуз, со вздохом откинувшись на спинку стула. — Кое-какие слова я помню, но этого слишком мало. Тут нужен специалист по дешифровке.

— Давай я попробую? — с энтузиазмом предложил Уилл.

— Нет, это слишком сложно, — ответил доктор. — Только зря потратишь время.

— А что показывает эта карта, как ты думаешь? — спросил Уилл, взял с платка вторую табличку и стал сравнивать с первой.

Доктор Берроуз открыл блокнот на чистой странице, что-то торопливо нарисовал и развернул его к сыну. Уилл увидел окружность с человечками, гуляющими по ее внутренней стороне, и солнышком ровно в центре. — Это фреска, которую я обнаружил на потолке древнего храма в Глубоких Пещерах. Она изображает мир внутри мира, — сказал он и опять вздохнул.

— А, я видел этот рисунок у тебя в дневнике, — припомнил Уилл.

— Как? — закричал доктор, вскочив на ноги и опрокинув стул. — Как ты мог его видеть?

— Я же рассказывал, пап: мы нашли около Поры несколько страниц из твоего дневника, — ответил мальчик.

— Но я думал, что там ничего нельзя было разобрать. Я думал, они размокли! — воскликнул доктор Берроуз.

Уилл ошеломленно захлопал глазами.

— Я такого не говорил. Ну да, они промокли, но не так уж сильно. Из тех страниц, что я успел подобрать, почти все можно было прочитать.

Доктор Берроуз зашатался, как будто его только что ударили по затылку. Он попытался сесть, но вовремя остановился, сообразив, что стул валяется на полу. Доктор поспешно схватил его, поставил на место, сел и застрочил в блокноте как бешеный. Через несколько секунд он сунул блокнот мальчику.

— Был там такой рисунок?

Уилл посмотрел на три колонки текста, обведенные рамкой неправильной формы. Буквы в торопливом исполнении доктора Берроуза больше напоминали раздавленных комаров.

— Да, эту страницу я точно видел, — сказал он.

— Господи, да не томи! Где она сейчас?

— Я ее спрятал вместе с остальными. В хижине у Марты.

— В хижине… у Марты… — медленно повторил доктор. За месяцы, проведенные под землей, его кожа и так побледнела, но теперь Уиллу показалось, что у отца в лице не осталось ни кровинки.

— А что? Она тебе для чего-то нужна? — поинтересовался Уилл.

— Нужна. Будь у меня эта зарисовка камня Берроуза, я бы перевел таблички. Так что да, она мне очень нужна.

Уилл наморщил лоб, услышав про «камень Берроуза», и бросил взгляд на отца. Убедившись, что тот не шутит, мальчик вернулся к табличкам и взял еще одну.

— Камень Берроуза — это как Розеттский камень, — объяснил доктор Берроуз. — На нем три разных текста, повторяющих одно и то же на разных языках. Один из текстов на финикийском, так что он может служить ключом для перевода с двух других языков, которые, я уверен, никогда не встречались на поверхности земли. Если бы у меня сейчас была эта зарисовка, я бы смог перевести таблички и… — Он замолчал.

— И что? — спросил Уилл, переводя взгляд с одной таблички на другую.

— И… я полагаю, что они указывают путь к тому миру внутри мира, в который верили древние жители Глубоких Пещер. К Саду Второго Солнца.

— Второго Солнца, — рассеянно повторил Уилл.

Доктор Берроуз не ожидал от сына такой вялой реакции на его открытие, но внимание мальчика было поглощено другим. Он передвигал таблички по столу, брал следующие и подкладывал к ним. Наконец на платке ничего не осталось, и он поднял голову.