Я приоткрыла рот. Очень вас прошу, если когда-либо решите шантажировать своего любовника, чтобы стать его женой, то лучше не начинайте боевые действия. Все шантажисты, как правило, плохо заканчивают.

– Какая-то совершенно не нужная книжонка – в обмен на толстую подборку бумаг, которые сделают тебя госпожой Головиной, – продолжал искушать меня бывший фокусник. – Подумай, дорогая, и прими правильное решение. Сейчас Феликс с тобой, но что будет через пять, через десять лет? Прости, но ты ведь не помолодеешь, превратишься с течением времени в пожилую тетку. А мужчинам по вкусу молодость. Феликс свильнет к юной прелестнице. С чем ты останешься? Или Головин умрет. Кто тогда получит его деньги? Нина! А тебе фига с маком. Нет, даже без мака, просто дуля. Оцени свое будущее объективно. Я же предоставляю тебе уникальный шанс. Не упусти его.

– Что в папке? – спросила я. – О чем идет речь в бумагах?

Сергей Павлович расплылся в улыбке.

– Дорогая, отдай книжечку – и читай документы. Ну? Как?

– Я не понимаю ничего… – захныкала я, – вообще… голова кругом идет… Можно мне спать лечь? Я устала, буквально на части разваливаюсь…

– Конечно, дорогая, – заботливо сказал собеседник. – Не будешь возражать, если мы побеседуем еще и завтра?

Я кивнула. Мануйлов встал, сделал шаг в сторону двери и был остановлен моим восклицанием:

– Сергей Павлович!

Он обернулся.

– Да, дорогая?

– Вы совершенно правы, – пролепетала я, – я мечтаю стать женой Головина. Отдам вам книжечку в обмен на папку.

Хозяин не смог скрыть радости.

– Умница, дорогая! Единственно правильное решение! Завтра с утра обговорим детали, а сейчас спи и помни: у тебя теперь есть любящий отец Карл. А я его лучший друг, мы всегда придем к тебе на помощь.

Пафосно завершив беседу, Мануйлов удалился. А я поскорее отправилась в ванную – мне захотелось встать под душ и смыть с себя ощущение липкой грязи, возникшее во время визита хозяина усадьбы.

Подойдя к раковине, я зачем-то взяла в руки свою идиотскую покупку, электронный выщипыватель бровей, и вдруг услышала из комнаты:

– Танечка! Плиз, Танечка!

Я живо сунула дурацкое приобретение в карман, вернулась в спальню и увидела Лизу, залезающую в открытое окно.

– Ты здесь! – радостно воскликнула девушка.

– Где же мне быть? – удивилась я. – Ночь на дворе.

– Не спишь? – поинтересовалась Елизавета.

– Нет, как видишь, – ответила я.

Лиза молитвенно сложила руки.

– Пожалуйста, помоги!

– Что случилось? – насторожилась я.

– Я не трогала его, он сам упал, – всхлипнула Лиза.

Ничего не понимая, я уточнила:

– Кто и куда?

– Шарик, – жалобно протянула Лиза. – Я как раз ушла, вернулась, а он уже на земле, в обломках…

Я поняла, что спокойно принять душ не удастся, села на кровать и велела:

– Рассказывай. Только медленно и четко!

Елизавета прижала к груди кулачки и затараторила.

В доме нет кондиционера, в спальне душно. Лиза распахнула окно, но заснуть все равно не смогла. И тогда ей взбрела в голову идея пройтись по саду. Девушка, чтобы далеко не ходить, вылезла в окно, двинулась вдоль дома и увидела Жанну. Та сидела спиной к ней на скамейке, расположенной у садовой колонны, на вершине которой громоздится большой бронзовый шар. Лизе захотелось подойти к Реутовой, поболтать с ней, но она вспомнила, какая Жанна злая, попятилась и отправилась дальше. Заходить в глубь территории Кочергина побоялась – фонари погасили, и, несмотря на полную яркую луну, дорожки, змеившиеся между раскидистыми деревьями, были погружены во мрак. А около коттеджа, как ей показалось, совсем не страшно.

Она совершила обход вокруг здания. Шла не спеша, наслаждалась ароматом декоративного табака, наконец-то наступившей прохладой и в конце концов снова очутилась неподалеку от лавки, где сидела Жанна.

Елизавета примолкла на секунду, а затем зачастила еще быстрее:

– Танечка! Кто мне поможет? Сначала я к Сергею Павловичу хотела бежать, но постеснялась. К Леониду нельзя, он сразу умрет от горя, когда узнает. И к Раисе Ильиничне нельзя, она ведь вся больная и тоже умрет – от разорвавшегося сердца. Одна ты здоровая, вот я и пришла к тебе. Понимаешь?

– Нет, – отрезала я. – Почему Реутов и Нестерова должны умереть?

– Вау! Я не сказала? – округлила глаза Лиза. – Шар с колонны упал! Прямо на Жанну! И убил ее! Что делать, а? Мне страшно!

Я молча кинулась к окну, перевалилась через подоконник, ринулась в сад, домчалась до скамейки и увидела, что верх колонны пуст. Тяжелый шар, рухнув с высоты, разломал деревянное сиденье лавочки. Жанна лежала на траве, лицом вниз, вокруг нее валялись остатки скамейки. Я присела рядом с ней, приложила два пальца к шее, услышала тихий плач Лизы и велела ей:

– Ступай в дом.

– Куда? – шмыгнула носом девушка.

– Иди в свою спальню, – вздохнула я. – Лучше тебе тут не маячить.

– Боюсь, – захныкала Лизавета. – Жанночка умерла, на нее шарик скатился… Что делать?

– Замолчи и жди меня в комнате, – сурово приказала я. – Запри дверь на крючок, закрой окно, не открывай никому, кто бы и под каким бы предлогом к тебе ни рвался. Ни с кем не вступай в разговор, молчи. Я постучу в стекло вот так: три раза, пауза и снова три раза. Запомнила?