Слушаю, кто на сегодня у вас не в чести.

Город под белой чалмой как ревнитель Корана.

Это не важно, а важно – до леса дойти.

1986

Когда судьба взимает недоимки,

Готов я, вновь не помня ни о ком,

Кормить зверье зимою на заимке

С язвительным и скучным лесником.

Ночной порою желтые колючки

Под щелканье растопленной печи

Считать в окне, как гроши до получки

Служивые считают москвичи.

Иль, скинув лыжи, заново забраться

В соломенные, ветхие кресла,

Да слушать от хмельного домочадца,

Как их судьба по-своему трясла:

Про цветики всесильного Ягоды,

Про ягодки последующих лет…

И, устыдившись собственной невзгоды,

Купить один до города билет.

1986

Время терпит. Я иду согбенный

Через Москворецкий из гостей.

Молотки кремлевского Биг-Бена

Выпрямляют вмятины страстей.

Вон трофей гостиничного типа

Плещется внушительный в ночи.

Отворяй, сварливая Ксантиппа:

Демон подменил мои ключи.

Брошу в угол мокрые пожитки,

Сяду чай хлебать под изразцы:

Демонстрируй кафельные плитки,

Как орловцев водят под уздцы.

Время строит куры, государство

Строит нечто, мы же – свой уют.

Ты мне – как снотворное лекарство.

С чем тебя, бесхитростная, пьют?

1986

Завейся веревочкой радость гадать по реке,

Довериться руслу, изломанной следуя складкой,

Да тоже еще испытать переметы украдкой

И взвесить какого ни есть судака на руке.

Отмоемся разом от всей многолетней воды,

Уйдя с головою в неряшливый быт плотогонов.

Ужель, не растаяв в спасительной тряске вагонов,

В мозгу засочится хоть капля соленой беды?

Оденемся в грязное, выйдем, как водится, в свет,

В шантан оборванцев – бистро под названьем «У Бори»,

Где смуглый держатель, потея в киргизском уборе,