Она поинтересовалась:

– Вы с докладом уже выступали?

Я замахал руками.

– Что вы, что вы! Никаких докладов.

– Почему?

– Я не настолько самолюбив, чтобы провалить бизнес, засвечиваясь так глупо.

– А что ж тогда прекрасно?

– Много народу, – сообщил я. – Масса ерундовых докладов и много скуки. В этой серой толпе легко затеряться даже такой глыбище, как я.

В последнюю ночь, насытившись сексом, лежали расслабленные, понимая, что завтра разъедемся и уже никогда-никогда не увидимся: мир велик. Я чувствовал, что и ей чуточку грустно, все-таки в какой-то мере сроднились, пусть даже самую-самую малость, что-то в нас есть общее, оба не поняли, что, но чувствуем странное единство, только не хотим сказать вслух, это обяжет обоих.

– Ваш фестиваль прошел успешно, – сказал я неуклюже. – По всем каналам мирового телевидения крутят ролики. И утром, и вечером…

– Успешно, – согласилась она.

– Круги пойдут, – сказал я и подумал, что вообще-то в этом направлении можно поработать нашей фирме. – Вы просто первые ласточки.

Она обняла меня за шею, я ощутил горячие губы на щеке.

– Спасибо.

– Да ладно, я жалею только, что не увидел тебя! Ты была наверняка королевой карнавала.

Она загадочно усмехнулась.

– Не совсем так, но… успех имела.

На пятый день утром я обнаружил, что номер пуст. Женские вещи исчезли, остался только запах тонких элегантных духов. В тоскливом настроении побрился, завтрак заказал в номер, а потом отбыл в здание городского совета, где выдал кое-какие рекомендации, а вообще посоветовал подождать завтрашнего дня, когда вернусь в фирму и посоветуюсь с шефом.

До самолета еще несколько часов, я успел побывать в местной церкви и библиотеке, тоже кое-что отыскал любопытное, что пригодится. Уже почти опаздывая, забежал в отель за чемоданом, где, кроме ноута, вообще-то почти пусто. Когда спустился в холл, мыслями уже в аэропорту и одновременно в кабинете Глеба Модестовича с докладом о положении дел в Испании, обратил внимание, что в холле непривычно многолюдно. Чинные деловые люди в строгих костюмах собирались кучками, выжидающе посматривают в сторону дверей.

У всех на лацканах таблички с именами и фамилиями, а ниже одинаковая надпись «Одиннадцатый конгресс офтальмологов». У них, похоже, тоже заключительный день. То ли ждут банкета, то ли сперва раздадут пряники, а потом неизбежный банкет…

Я пробирался к выходу, как вдруг взгляд зацепился за высокую стройную женщину в строгом деловом костюме, с гладко зачесанными волосами и в очках в широкой оправе. Инесса беседовала с высоким и сильно сутулым мужчиной в таком же деловом костюме, хотя и с привычной мужчинам неряшливостью, обоим недостает в руках по бокалу с шампанским, чтобы совсем уж светский раут. Я напряг зрение, но сумел только рассмотреть у нее на лацкане костюма пластмассовый прямоугольничек участника конференции офтальмологов.

Ни фига себе нудистка, промелькнуло ошарашенное. Неужели она и здесь нашла приятелей? Или по совместительству еще и офтальмолог…

Она повернулась, словно ощутив мое присутствие, наши взгляды встретились. Красиво подведенные брови слегка приподнялись в удивлении, но тут же по губам скользнула иронически-грустная улыбка.

Думаю, мою растерянную рожу надо было видеть, особенно сейчас, когда я вдруг сообразил наконец, что никакая она не нудистка, а участница съезда этих самых глазников, как их называла моя бабушка.

Надо было бы подойти и сказать что-нибудь, но я отступил к дверям и поинтересовался у швейцара:

– Послушайте, вы тут всех наверняка знаете… Вон та высокая красивая женщина с гладко зачесанными волосами..

Швейцар проследил взглядом за моей вытянутой рукой.

– В очках в роговой оправе? – уточнил он.

– Да-да. Кто она?

– Доктор наук Инесса Хеллер, профессор, член Координационного комитета офтальмологов, – отрапортовал он. – Что-то еще, но я не запомнил, сэр.

– Достаточно, – сказал я убито и, сунув ему на чай, отправился к ожидавшей меня машине.

Не знаю, утешение ли, что я так и остался для нее таинственным злодеем, продавцом оружия в горячие точки, бывшим солдатом удачи, убивцем и циничным гадом?

В Кении разгорелась ожесточенная гражданская война, в конфликт начали втягиваться соседние страны. Волна насилия докатилась и до Южно-Африканской Республики, черное большинство вознамерилось вообще ликвидировать белых, видя в них основной источник несчастий.

Я получил задание попробовать решить эту проблему, но так уж получилось, что еще до получения задачи в мозгу вспыхнула одна оригинальная, хоть и очень циничная идея. Я поиграл с нею, как с безделушкой, но, когда получил задание разобраться и выдать какое-то решение, я, не очень задумываясь о последствиях, оформил все должным образом и тут же отправил обратно, удивив своей оперативностью.

Глеб Модестович вызвал к себе, морда хитрая, сказал великодушно:

– Перестаньте тянуться, у меня чувство юмора хилое, не оценю. Садитесь, слушайте. Во-первых, жалованье вам повышается до двадцати тысяч…