– Ого, – сказал я невольно, – приятно, конечно. А что я должен делать?

– Да вообще-то ничего особенного. Вы даже не заметите разницы…

Я покачал головой.

– Договаривайте, Глеб Модестович.

Он вздохнул, развел руками.

– Евгений, с переходом на второй уровень некоторые пункты в нашем договоре начинают работать. Как вы понимаете, никто бы не стал вас убивать, если бы вы решили покинуть нашу фирму. Никаких секретов вы не узнали, наши конкуренты ничем бы не воспользовались… А вот сейчас будете допущены к некоторым тайнам, которые разглашать в самом деле не стоит. И наблюдение за вами будет вестись.

Я спросил разочарованно:

– А до этого не велось?

Он усмехнулся.

– А зачем?

– Ну, не знаю. Хотя бы чтоб проверить, что я о вас говорю.

Он отмахнулся.

– Да ерунда это все. Мало ли что можно сказать то ли сгоряча, то ли для красного словца… Важнее то, что вы без конфликта со своим «я» согласились на тотальное прослушивание и просматривание. Это самая главная проверка на… адекватность. На способность жить в быстро меняющемся настоящем. Этого было достаточно.

Я спросил напрямик:

– Значит, если теперь вздумаю уволиться, меня собьет грузовик? Или неизвестные хулиганы зарежут в подворотне, для виду забрав кошелек и часы?

Он засмеялся.

– Нет-нет, что вы! В любой момент можете уйти, хотя мне, честно говоря, будет очень жаль потерять такого сотрудника.

– А когда будет нельзя? – полюбопытствовал я.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Как только согласитесь принять первое задание своего нынешнего третьего уровня. Уже по нему сможете догадаться, что занимаемся не только одной благотворительностью.

Я дипломатически промолчал, что об этом трудно не догадаться, все-таки я здесь уже не первый год, но с другой стороны – трудно провести четкую грань между активной благотворительностью и деликатным, как можно более незаметным вмешательством.

Эмма выпрямилась на своем рабочем месте, кокетливо повела плечиками. Волосы уложены в башню другой формы, ей бы в архитекторы пойти, блузка с таким же низким вырезом.

– Поздравляю, – сказала она.

– Спасибо, Эммочка, – ответил я. – Стараюсь вот. Ты досрочно семестр сдала, а я отстаю от тебя, отстаю… Хоть чуточку разрыв сокращаю! Сегодня тебе не так стыдно будет забросить мне задние лапки на плечи? Считай, что там погоны с большими звездами!

– Сегодня не могу, – ответила она. – И завтра. Оба вечера заняты моим бойфрендом. Он меня не видел уже неделю, гормоны его вот-вот разорвут в клочья.

– Меня тоже, – сказал я сварливо.

– В очередь, – ответила она твердо. – Вы здесь не стояли, товарищ! А он уже стоял. Весь.

– Эх, а когда подойдет моя очередь?

– Послезавтра, – ответила она и предупредила: – Но из очереди не отлучайтесь, товарищ!.. А то за вами уже заняли…

– Бронирую, – сказал я. – Никуда не отлучусь, дождусь.

В коридоре встретил Арнольда Арнольдовича, он насвистывал и вертел в руках, читая надписи, коробку с флешкой нового поколения. Увидев меня, сказал жизнерадостно:

– Я слышал, вы сегодня апнулись?

– Было такое, – ответил я скромно и счастливо.

– Это в который раз?

Я двинул плечами.

– Пусть начальство считает.

– В любом случае поздравляю. Вы всем пришлись ко двору. Даже Цибульский, а он всем недоволен, и то говорит о вас как о милом и скромном человеке.

– Спасибо.

– Вы у нас меньше года?

– Что вы! Три года уже…

– Господи, как время летит!

– Да уж…

– Еще раз, – сказал он живо, – поздравляю с быстрым апом. Редко кому удавалось так быстро пройти этот левл. Но не расслабляйтесь, говорю серьезно! Слишком уж большой соблазн – высокий оклад и всякие привилегии… Сколько я видел ребят, что срывались в загулы!

Я помотал головой.

– Что вы, я как раз горю жаждой приступить к решению задач покруче.

Он посмотрел с сомнением, но повторил все так же обеспокоенно:

– Не расслабляйтесь, не расслабляйтесь… Иногда мне кажется, что это у нас делается нарочито.

– Что?

– Да вот чересчур высокие оклады, бонусы, привилегии. Как будто отсеиваем нестойких. По-моему, это не совсем рационально. Все-таки и нестойкие приносят пользу. А когда они спиваются – кому выгода? Никому…

– Не сопьюсь, – пообещал я. – Я вообще алкоголя не люблю. Просто не нахожу в его поглощении никакого удовольствия. Даже рюмочку, как говорят, для компании или для аппетита. И на баб-с не падок. Хорошо, когда они есть, а когда нет – то и фиг с ними.