– И с тех пор все собираете силы, – посочувствовал я. – Понятно, от кого мы научились запрягать…

Он обиделся:

– Ты зубы не скаль, Родина – это святое! Нет выше доблести, чем погибнуть за родную Скифию, чтобы она жила и процветала! Но наша величайшая держава, величайшая из всей империй мира, скифская, все еще в упадке, на нее набросились все соседи, как шакалы норовят оторвать кусок мяса от еще живого льва. Но мы им еще покажем! Есть порох в пороховницах, ягоды в ягодицах…

Он рассказывал с придыханием, надрывом, глаза блестят, я вдруг ощутил, что он в самом деле скиф, в самом деле верит в величие скифской державы… да оно в самом деле было, не спорю, но он верит в то, что скифское государство существует, воюет, борется за признание, расширяет свои пределы, возвращая когда-то потерянные территории.

– Круто, – сказал я искренне. – Реваншисты, значит. Слушай, в твоем-то возрасте…

– Нам чужого не надо, – ответил он с достоинством. – А свое вернем! На том стоим.

Я попытался вспомнить границы древнего скифского государства, но получалось что-то с неясными очертаниями. Разве что весь Средний и Ближний Восток, Палестина, Средняя Азия и Восточная Европа… хотя что-то могу и путать, не мои это увлечения, а энциклопедии запрашивать по этому поводу не стану.

– А кто противится?

Он отмахнулся.

– Да всякие отморозки. Альбигойцы, паписты, атланты, фашисты, коммунисты, легионеры Марка Красса, Парфянское царство, Галактический Союз и даже Темная Звезда… ну, а всякие мелкие королевства, герцогства, Союзы миров, Аль-Каиду и Крестоносцев космоса можно не считать. Рылом и выучкой не вышли.

– У вас крутые бойцы?

Он сказал с гордостью:

– Скифы мы!.. С жадными очами… и еще чем-то, не помню. Словом, круче нас только яйца. Есть будешь?

– Если только без прессинга, – предостерег я.

Он покачал головой.

– Какой прессинг, если ты прям железный! Ни на выпивку тебя, ни к бабам, ни нажраться так, чтобы дышать тяжело…

Подкатив столик с довольно старомодно выглядящими приборами, Коля взял пульт в руки и, шевеля губами, начал тыкать пальцем в клавиши. Подумать только, у простых все еще в ходу клавиши.

Выглядел он изможденным, глаза все еще лихорадочно блестят. Отвечал мне иногда невпопад, я же видел, что мыслями и чувствами еще там, в дыму виртуальных боев. Хорошо, сказал я себе, хорошо для общества, что мы сумели нереализованную жажду насилия и преступности вытеснить в виртуальные миры.

«Зеленые», они не переводятся даже в обществе высоких технологий, ну не совсем «зеленые», а некий слабый аналог, предостерегали, что, дескать, в виртуальных мирах только раззадорятся, а потом выйдут в реальный мир убивать, насиловать и грабить. На это мы им отвечали с цифрами в руках, что в эру компьютеров увлечение стрелялками вовсе не привело в всплеску преступности, как боялись алармисты, не приведет и теперь. То были простые стрелялки, возражали «зеленые», а это…

Заткнитесь, ответили мы кратко. Кто не выпустит пар в виртуальном и попробует повторить такое же в реале, такого загребут еще на выходе из квартиры. И больше не выпустят из весьма охраняемых мест. Хватит, нацацкались.

Закончив заказ, Коля сказал все еще хриплым голосом:

– А я малость выпью… Теперь и я почти не потребляю. В сердце как будто раскаленный штык образца четырнадцатого загнали! Были тогда трехгранные, знаешь?.. А под лопаткой, наоборот, льдину подложили.

– Сколько было инфарктов? – спросил я.

– Два, – ответил он не моргнув глазом.

– Пять, – поправил я безжалостно.

– То не инфаркты даже, – возразил он. – Так, фигня одна… Инфаркты, когда мне в реанимации уже бирочку на большой палец ноги привязали. Мол, этого в морг. А то ерунда, можно сказать, микроинфарктики.

– Пять инфарктов, – повторил я. – Коля, кончай ты с этим. Даже скифы не всегда воевали. Займись чем-нибудь более мирным. Были скифы-пахари, о них еще Геродот писал…

– Так это мы, – провозгласил он победно. – Мы и есть те самые скифы-пахари! Что значит, самые продвинутые среди скифов. Остальные только кочевники. Потому у нас самая крутая армия, что мы коней зерном кормим, в Элладу зерно продаем, а там хорошие доспехи покупаем…

Я помалкивал, сказать нечего, Колю не переделать. Незаметно для него мысленно послал сигнал Михаилу, он в последнее время наблюдает и за Колей, поддерживает его здоровье как может, передал все, что выяснил, поднялся.

– Извини, не могу пока что вступить в доблестную армию скифов.

– Почему? – спросил Коля с детской обидой.

– У меня свои войны, – объяснил я.

– За кого воюешь? – оживился Коля. – Нет, не говори, давай угадаю!.. За жидаев?.. или за эльфов?.. Нет, ты же технарь… наверное, за племя терминаторов?

– Угадал, – согласился я. – И собираюсь уничтожить этот мир.

Через два месяца Михаил сообщил, что, когда пытались вытащить Колю из очередного инфаркта, у него вообще отказало все, что только могло отказать: почки, печень, легкие, иммунная и ферментная системы, спинной мозг. Врачи сражались за его жизнь, как могли, но, увы, медицина могуча, как никогда, но все еще не всемогуща.