Я попытался думать о будущем мире, обетованном, как сказал мой школьный учитель, но мысли то и дело возвращались к Люше и его компании, что вообще-то и моя компания, как ни крутись.

Люша горд, что научился пользоваться компом, хотя пользуется, как няня Пушкина электрической соковыжималкой. Но ему показали, как включать, выключать и загружать тетрис. Вот для Люши приемлемо только то будущее, в котором компы будут включаться сами по команде голосом, сами проверять себя на вирусы и сами находить тетрис.

Во все века не просто находятся люди, а их всегда абсолютное большинство, которые искренне уверены, что «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» – совсем неплохо бы, а светлое будущее воспринимают, как слегка улучшенное настоящее.

Но все во Вселенной развивается от примитива до высших форм. Если тупые не знают, что эволюционирует все, начиная со Вселенной: усложняется структура пространства, галактик, появляются новые частицы, то пусть увидят хотя бы на примере Земли, где пошло от амеб до человека... и почему-то должно остановиться, как считает Вася Пупкин, на нем самом!

Правда, Вася Пупкин еще режется в спинномозговушки, но родители Васи доминируют в обществе, оно все из этих пупкиных, полагают, что и через десятки тысяч лет человек будет вот таким же, как сейчас, а васи пупкины с дипломами докторов наук делают прогнозы, что через тысячу лет человек будет жить уже сто сорок лет и строить город на Нептуне. А еще через пять тысяч лет, конечно же, летать на звездолетах и драться световыми лучами с космическими пиратами.

К неудовольствию и непониманию вась пупкиных, человек создал каменный топор, паровую машину, компьютер, а теперь создает... и создаст!.. наноагрегаты, что позволят менять уже самого человека, сперва тело, а затем уже убирать кое-какие инстинкты, так усложняющие жизнь мыслящей обезьяны с дипломом университета.

Новый звонок, я спросил сквозь зубы:

– Алло?

– Славик, – прощебетала Лариска, – как ты там, милый?

– Терпимо, – ответил я.

– Давно не виделись, – пропела она намекающе.

– Давно, – согласился я, но не сказал, что за рулем разговаривать опасно, перед женщинами мы стараемся выглядеть круче некуда, да и брякни такое, она без всяких прелюдий сообщит, что щас приедет. – Жаль, что взял работу на дом...

– То-то тебя неделю не видела, – сказала она щебечуще. – Ничего, я сама к тебе загляну, милый. Пока!

Прозвучал сигнал отсоединения, я ругнулся, подумал с подозрением, не ощутила ли по моему голосу, что хочу отделаться, женщины очень чувствительны в этих вопросах, потому так взяла меня за рога.

– Ладно, – пробормотал я, убирая мобильник, – че-нить придумаю...

Конечно, сейчас даже мне дико представить, что еще до перехода в сингулярность, где-то в фазе трансчеловека, я уже начну терять половые инстинкты, как и сами половые органы. То есть я готов без борьбы с собой принять идею о вмонтировании разных технических приспособлений, благодаря которым стану сильнее, быстрее, выше, дальше и чаще, но вот отказаться от пениса как-то совсем уж стремно.

С другой стороны, пенис как-то совсем уж не к месту в теле из кремнийорганики. Да и само тело вряд ли будет телом нынешней прямоходящей обезьяны, коровы или даже насекомого. А потом, когда перейдем на управляемые силовые поля, смешно будет сохранять подобие прежних тел животного происхождения. Вот мне музеи древностей уже сейчас по фигу!

Правда, это экстремизьм, как говаривают ныне, а такое экстремное лучше держать при себе. И про музеи, и про отсутствие пенисов. В смысле, о добровольном отказе от пенисов: такое сказать вслух – как на тебя посмотрят все окружающие мужчины? Так что промолчим и будем делать вид, что с гордо поднятым пенисом пройдем через все галактики, как же без него, родимого!

Во всех наших романах космонавты, прилетая на какую-нибудь дальнюю планету, тут же находили что-нить для половых нужд. Благородный инженер Лосев – принцессу Аэлиту, простой красноармеец Гусев – ее служанку. И так на всех планетах, звездах, в туманностях, галактиках и параллельных или четырехмерных. А если людей не оказывалось, трахали насекомых, как у Казанцева в «Фаэтах».

Так что будет еще тот бунт... Многие только из-за пенисов и останутся в обезьяннике, политкорректно именуемом человечеством.

Машина у меня, к счастью, не мерс, без страха припарковываю под окнами. Таких, и получше, море, потому сплю без страха, что угонят. Если уж и появятся угонщики, то явно сопрут машину соседа справа или соседа слева.

Консьержка, повернувшись спиной ко входу, смотрит телевизор, ну хоть не спит. Я прошел мимо, не здороваясь и не топая, а то потеряет сюжетную нить и не поймет, почему в сто сороковой серии герои развелись, а в сто семидесятой опять вместе, но только поменяли ориентацию.