– Здесь я могу делать всё, - объявил Зоран, - И готов выслушать, что именно вам от меня надо. Вы понимаете разницу между перформансом и инсталляцией?
– начал Зоран задирать нос.

– Конечно, - тут же откликнулся я, - Перформанс это когда художник сам срёт посередине зала на виду у публики, а инсталляция, это когда зрителей запускают в зал, когда художник уже ушел.

– Мда, интересная трактовка, - почесал Зоран свою бороденку правой рукой, оперев её локоть на кисть левой, - Тогда что вам нужно?

– Шоу.

– Шоу?

– Да, щоу. Когда художник заставляет срать нанятую актрису.

Зоран мелко захихикал.

– А если серьезно, - продолжил я, - То мне нужен календарь. Первый красочный художественный календарь Новой Земли.
– На одиннадцать листов. То есть от вас потребуется всего одиннадцать фотографий. Постановка. Но качеством не хуже, той вашей фотографии, на которой бабушка с котом, вяжут лук.

– Я счастлив, что вам понравилась моя лучшая работа, - поклонился Зоран, немного вычурно, правда, - Во сколько красок вы собираетесь печатать свой календарь.

– В одну.

– Как календарь Пирелли?
– усмехнулся Зоран.

– Лучше, чем календарь Пирелли, - ухмыльнулся я в ответ, - У вас будут настоящие модели, а не сушеные воблы Пирелли, эти жертвы анорексии.

– Вы сможете предоставить мне такие модели, как Водянова?
– Зоран сверкнул глазом, явно издеваясь надо мной.

– Лучше, чем Водянова, - я широко улыбнулся, торжествуя, - У той ноги кривые.

И мы все трое задорно рассмеялись.

– Если модели будут лучше, чем Водянова, то я вам сделаю всю работу практически бесплатно. Скажем, по сто экю за фотографию. Идет?

– Идет, - я протянул ладонь, которую тут же пожал Зоран.

– Разбей, - сказал я Кате.

Она подскочила и ребром ладони развела наши руки.

– А теперь раздевайся, - сказал я ей.

Катя округлила глаза. И стоит, изображая тормоз.

– Раздевайся, говорю, ты - первая фотомодель этого календаря.

– Какая тема календаря?
– не унимался Зоран.

В Кате он видел пока только мешковатого патрульного в мятом комке, пусть и с красивым личиком.

– Женщина и оружие, - огласил я, - Реквизит найдется?

– Только холодное, - ответил Зоран.

Тут разделась Катя.

До трусов.

И распустила волосы.

Зоран был сражен наповал моментальной метаморфозой Гавроша в богиню. Обошел вокруг неё пару раз, не спуская глаз. Потом оторопело спросил.

– У тебя все такие?

– Все, - ответил я серьезным тоном, - Но Катя самая красивая.

Катя довольно зарделась.

– Сто экю за лист. Я проиграл. Водянова ей в подметки не годится, - и повернулся к девушке, - Катя, вы понимаете, что на Старой Земле, вы только на рекламе нижнего белья стали бы миллионершей?

– А почему не на подиуме?
– нашлась Катя, хотя было видно, что такую информацию до неё довели впервые в жизни. И ей от этого очень обидно.

– Рост. Рост, черт бы его побрал, - воскликнул Зоран, ударив кулаком в ладонь, - Модель на подиум должна быть не меньше ста восьмидесяти сантиметров роста.

Боже, какой длинный день сегодня. А ещё выходной. Голова кругом. И гудит. Уже забываю, что дальше делать должен. В типографии на Седьмой улице я уже был...

Точно. К Биллу надо в магазин зайти, пока он не закрылся.

Билл сидел за стойкой и увлеченно читал какой-то мануал, судя по виду его чтива. Когда Билл положил брошюрку на стол, с удивлением увидел, что это описание СВТ-40 на английском языке.

Билл, молча, уставился на меня.

Я ему криво улыбнулся.

Бил, также молча, полез под стойку и вынул оттуда красную коробку пистолетных патронов на 50 штук, фирмы "Fiocchi", и, положив её на столешницу, сказал.