Радовало это место тихим, ласковым, но постоянным продувом, который не давал скапливаться над нами насекомым.

– Жорик, а как они тут без воды обходятся?
– спросила подошедшая Наташа Синевич.

– Очень просто. Прицеп-термос типа квасной бочки. Помню, в археологической экспедиции на Тамани таких у нас в лагере было две. Одна на три тонны - для хозяйственных нужд и вторая, такая, с какой в городе квас и пиво продают в разлив, - для питья. Старый проверенный способ. Главное, чтобы источник воды был не очень далеко. Хотя в Казахстане, ребята рассказывали, они воду питьевую привозили за шестьдесят километров с полустанка. Все колодцы в округе были солёными, только овцам пить.

– Там что? Совсем нет колодцев с питьевой водой?

– Есть, но их место казах никому не выдаст, как белорусский партизан в гестапо.

– Как всё странно, - Наташа задумалась, чуть скривив губы.

– Ничего странного, геологи приехали и уехали, а для казаха вода - это жизнь. Их с детства учат хранить тайну колодцев. Тысячелетиями. Ладно, иди, помоги там девчатам с едой, я проголодался, - тут я приобнял девушку и другой рукой погладил по тугой попке.

– Э-эээ-эй. Не распаляй меня, - оттолкнулась от меня Наташка, - Сегодня не моя очередь, так и нечего меня дрочить понапрасну.

И засопела, обидчиво так, брызнув гневным взглядом. При этом стала ещё краше. Было б время, только и дразнил бы её, чтобы насладиться эстетически.

Но она отвернулась и, закинув на плечо карабин, пошла к костру.

Плавно так.

Павой.

Лебёдушкой.

Хороша, стервь! На одних поглядушках обкончаешься.

Чтобы прийти в себя пришлось намочить платок холодной водой и обтереть лицо. Заодно и от пыли.

После сытного хорошо приготовленного обеда из трех блюд, все немного расслабились, кроме Бисянки. Та, поблагодарив поварих, встала, взяв свою "светку" и бинокль, молча, полезла на контейнер.

– Таня, ты ничего не забыла?
– крикнула ей вслед Роза.

Та непонимающе обернулась и пожала плечами.

– Ты нам оттуда в случае чего кричать собралась? Аукать, как в тайге?

Таня смутилась и пожала плечами.

– "Ходилку" в автобусе возьми с зарядки, - посоветовала Анфиса, выглянув из автобуса, - В неё даже просто шептать можно. И враг не засечет, если больше трех километров от тебя будет, - повторяла она заученный у профессора урок.

Булька за это время подсуетилась и принесла Тане из автобуса обрезиненную мобильную рацию и гарнитуру, которую ту же одела на неё, сняв с Тани пробковый шлем.

А Дюля притаранила коврик из пенки.

– На голом железе нам, бабам, однако, сидеть не след. Вот.

Сгрудились вокруг Бисянки практически все, кроме дежурных, которые мыли посуду. Таня стояла, переглядываясь поочередно со всей толпой, потом сказала.

– Я что, на войну ушла, так меня провожать? Я всего лишь на пост, с которого подъезд к нам далеко виден. Там, наверху, даже кресло есть, неужто никто кроме меня его не заметил? Однако...

– Ладно, Тань, хоть ты и во всём права, но не создавай толпу, - я подхватил легкую Бисянку на руки и забросил на крышу контейнера вместе с винтовкой. Потом передал ей коврик и рацию, - В случае чего, ты не голосом надрывайся, а просто маякни тангетой три раза. Поняла?

Бисянка, наклоняясь с крыши, кивнула. Глаза зеленые, глубокие, серьёзные. А сама красивая - умереть не встать. Особенно с этим тропическим пробковым шлемом.

– Ну, и ладушки, - подмигнул я ей.

Потом обернулся к остальной толпе.

– А вам делать совсем нечего?

Девчата стали разочаровано расходиться. Скучно им тут. Да и шаблон цивилизованной жизни активно присутствует: раз выбрались на природу, то это или пикник, или шашлык, или то и другое вместе. Развлечение, одним словом. А у нас тут не развлекаловка, а отдых перед тяжелым переходом.

Дежурные за это время опять заварили кофе со сгущенным молоком и приступили к раздаче чистых кружек.