Да и самому помирать не охота ни разу.

Потому в резерве есть третий вариант - засада. Найти хорошее место и валить всех напрочь, без разговоров. Но это на крайний случай оставим.

Дорога стала не сказать, что плохая - просто никакая. До лагеря Чамберса ещё хоть кое-как была накатанная, а дальше вся заросла уже приличного размера кустами. А в некоторых местах и мелколесьем. Вельд сменился бушем и леса тут, на плоскогорье, хоть и есть, но хилые и, такое ощущение, как прореженные кем-то, хотя следов человеческой деятельности совсем не видно.

Леса - это громко сказано. Так, рощи. Спрятаться если и получиться, то, как слону в помидорах, потому что глаза красные.

Деревья, видно, чем-то активно плодоносят после дождливого сезона, но останавливаться, и проверять эту мутату, нет никакого желания.

Вперёд, только вперёд!!!

Лишний раз мысленно сказал Олегу спасибо за новый бампер с кенгурятником. Действительно кусты под себя он подминал легко, да и мелкие деревца сносил без затруднений, а тросы хорошо отводили ветки от лобового стекла, хотя и понацепляли они на себя немало сучков.

Местами видно под колёсами то, что когда-то было дорогой. Просёлком, если совсем уж откровенно. Но направление корректирует.

Кручу баранку, и постоянно сверяюсь.

То с картой.

То с бурскими кроками.

То с ориентирами, ими же описанными.

Пока получается.

– Роза, - кричу, сквозь гул покрышек, не оборачиваясь.

– Что, милый, - тоже надрывается, хотя ей легче, её рот ближе к моим ушам.

– Сканер на полную мощность.

– А я что делаю?
– голос обиженный.

– Не знаю, не вижу спиной, что ты делаешь, а команду исполняй. Что в эфире.

– Пока ничего.

– За сколько километров ручаешься?

– Трудно сказать. Десять, примерно. От силы - двадцать. Больше наша антенна не возьмет. Пересечёнка вокруг. Что хочешь?

– Это эта-то здоровая дура?
– это я про антенну, но Роза поняла.

– Жора, а ты тут видел что-либо подобное Останкинской телебашни? Или хотя бы Шаболовской? Говорят, что в Нью-Рино только такая есть. Так я это Нью-Рино постоянно ловлю.

– И что передают?

– Пока только котировки ставок на бои без правил передают, что на завтра назначены. Больше ничего интересного. Реклама больше. Только она какая-то примитивная. Казино, ночной клуб, магазин, диски с порно и так по кругу.

– Ладно, бди.

– Бдю, милый, бдю. А ты за дорогой смотри, не опрокинь нас в овраг.

Когда мне до смерти надоело бороться с баранкой на этой "старой дороге", решил, что небольшой привал нам всем не помешает. Все же семь часов уже за рулём.

Все устали, и мы, и автобус. Автобус больше, так как подвеска его рассчитана на бездорожье, а не на такие, с позволения сказать, дороги. Мангышлак с Устюртом отдыхают.

И когда я уже собрался сделать такое объявление, Роза похлопала меня по плечу.

Я сбросил скорость и оглянулся.

– Есть активность в эфире, - сказала Роза.

– Много их?

– Не пойму, но не меньше двух источников. Может, три.

– Где они?

– Сзади, скорее всего, - голос уже неуверенный.

– Далеко?

– Трудно сказать. Если по-прямой, то километров десять - двенадцать.

– Ясненько. Будем искать, где спрятаться.

По крокам буров, сверив их с картой аэрофотосъемки (заранее распечатанной из ноутбука, ещё у Ноя), и с картой в самом ноутбуке, уверенно увёл автобус со Старой дороги, надеясь выскочить с неё на "бурское направление" раньше преследователей, кем бы они ни были. И, уже там, сбросить "хвост".

Не получилось. После того, как я свернул налево от Старой дороги в "направление", нарисованное бурами, то километров через десять, по моему плечу опять захлопала розина ладошка.

– Они приближаются.

– Куда приближаются, к перекрёстку?