– Тайное проникновение с последующим захватом, – сказал Жак – самый крепкий на вид, крупные ладони которого удерживали зловещий четырехствольный агрегат с прозрачной колбой посередине, в коей пульсировало и переливалось что-то туманное, меняющее цвет и рассыпающееся маленькими ветвистыми молниями.

– Вариант «три»!

– Прямой захват корабля противника, – с легкой улыбкой сказал светловолосый Клод, больше похожий на поэта-романтика, чем на безжалостного убийцу. – К чему мы повторяем одно и то же, кап? Все ведь все равно пойдет не так, как мы предполагаем…

– Это точно, – усмехнулся Фрэнк. – Закон жанра.

– Я знаю, – спокойно сказал капеллан. – Мне важно, чтобы вы не забывали этого.

– Одного я не пойму, – с прищуром глядя перед собой, произнес Жак. – Зачем мы берем с собой новенького?

– Да, – подхватил Грин. – Мы – сложившаяся команда, мы чувсвуем друг друга, доверяем, знаем, чего ждать от каждого. А чего нам ждать от этого? Кто он такой?

– Кто надо… – сквозь зубы процедил капеллан. Он стал бледен, и видно было, каких трудов ему стоит скрывать истину. Наверное, и вправду, не следовало в такой момент смущать умы бойцов.

– Поймите нас правильно, кап, – сказал Фрэнк, также не глядя на Лекса – словно того и не существовало вовсе. – Не стоит тащить с собой натурала – он все испортит…

– Он такой же, как мы с вами, – твердо сказал капеллан. – А, может, и посильнее…

Клод, нахмурившись, оглядел Лекса, покачал головой:

– Что-то я не помню его по Боевым кельям. Разве он из наших? Кто знает этого парня?

– Я не знаю, – подхватил Грин.

– И я, – добавил Фрэнк.

Лекс не выдержал и буркнул сердито:

– Вообще-то я тоже вас не знаю. Но при этом не ною, как изнеженная девица!

Мороки заржали. И тут произошло неожиданное: Грин вскинул свой плоский «ствол» и нажал широкий спусковой крючок.

Лекс ждал подвоха. Но это вышло слишком быстро, и он едва успел среагировать. Резонанс еще не стабилизировался, а рука уже сама тянулась к щеке: к ней, грозно вращаясь, приближалась сверкающая металлическая шестеренка с острыми, как бритва, гранями.

Вряд ли морок хотел его убить: шестеренка просто оцарапала бы скулу, пронесясь мимо. Движения в форсированном режиме не так просты, а предметы обладают громадной инерцией. И, все-таки, Лекс поймал убийственный снаряд, отправив его в обратном направлении.

Шестерня вспорола металл палубы и застряла в паре свнтиметров от паха Грина.

– Неплохо, – усмехнулся Клод. – По крайне мере – для того, кто освоил «боевые волны» заочно…

Мороки рассмеялись, обмениваясь колкостями и шутками, а Грин выдернул из палубы шестеренку, осмотрел и добродушно протянул Лексу.

– Держи. На память!

Не сразу становилось понятно, что все эти легкомысленные разговоры в среде воинов Судного Дня – не более, чем искусная иллюзия, мимикрия, выработанная тренировками. Ведь сущность морока нельзя изменить – иначе он потерят свое преимущество над простыми смертными. В основе форсированных способностей этих людей – фанатичная вера Предвестников, и в ней – подлинная сущность воинов Судного Дня, кем бы они ни хотели казаться.

Клод оказался прав: не сработал ни один из предусмотренных спецкомандой сценариев.

В какой-то момент прилипалы, будто им наскучило сомнамбулическое кружение, вдруг бросились в сторону «Ермака» и вцепились в него намертво с противоположных бортов. Мороки мгновенно разделились, ожидаяя синхронного нападения с флангов. Но не случилось и этого.

– Чувствуете?.. – проговорил Клод, приподняв указательный палец.

– Тащат, – чуть кивнул Фрэнк.

– А ну, все на центральный пост! – скомандовал капеллан.

Четверо друзей, оставшихся в командном узле «Ермака», встретили мороков настороженно. Конрад шагнул было навстречу, будто хотел сказать что-то важное, но растерянно промолчал – очевидно, отказала и память. Лицо его исказило страдание, и Лекс снова ощутил вину перед человеком, подарившим ему остатки своей жизни…

– Куда мы движемся? – подойдя к пульту, быстро спросил капеллан.

Долин повернулся в кресле, глянул на капеллана поверх древних очков с треснутым стеклышком. («Откуда он их только взял?» – подумалось Лексу). Пожал плечами:

– Я думал, это ваш план.

– Да-да… – неопределенно протянул капеллан, вглядываясь в экран, рябящий густой мешаниной из разноцветных меток. Многие из них меняли цвет, мигали, что говорило о повреждении или потере цели. Разобраться в этом хаосе было непросто, и Лексу требовалось снова войти в тон, чтобы информация разлеглась по полженным ячейкам и обрела смысл.

…Картина боя сильно изменилась. Пока еще трудно было сказать, на чьей стороне явный перевес, но «линия фронта», и без того условная в условиях космоса, перестала существовать окончательно.