– Летим… – отозвался Лекс. Чуть виновато: он чувствовал, что втягивает Джи в крайне неприятную историю. Ощущение, безусловно, ложное: ничего страшнее грядущего коллапса представить он не мог. Просто не хватало фантазии.

– Почему именно Рысь? – спросил Лекс, наблюдая за уплывающими назад орбитальными конструкциями. Они двигались меж двух гигантских матовых плоскостей, будто бы, внутри колоссальных тисков, и казалось мгновение – и тиски сомкнутся, раздавив кораблик в пыль…

– Это особая планета, – пояснила Джи. – Хотя это полноправный мир Ассоциации, там живут в основном беглецы из нашего мира. Те, кто отказался от движения к совершенству и выбрал свой собственный путь…

– Вот как? А мне казалось, в вашем мире все счастливы…

– Так и есть. Именно потому, что несогласным с нашим образом жизни всегда есть, куда податься…

– А вы пытаетесь наставить их на путь истинный, вернуть, так сказать, в лоно?

– Ну… И это тоже. Все-таки, наш мир представляется нам более разумно устроенным. Но по большей части мы изучаем причины и следствия – чтобы беглецов из наших пространств было меньше, а значит – наше общество стало еще совершеннее…

– А тебе не кажется, что эти люди бегут именно от вашего любимого совершенства?

– Конечно, есть и такое мнение. Потому мы и пытаемся понять этих людей. Мы никогда не теряем связь с ними, не вмешиваемся в их жизнь, но помогаем при каждой возможности…

– Уверен – они не всегда принимают вашу помощь.

– Да… Им почему-то, очень хочется полной самостоятельности – даже в беде. Был случай с одной эпидемией. В необычном спектре местной звезды мутировал какой-то простудный вирус… Тогда чуть не погибло все население. Но лидеры Рыси отказались от помощи мироматов – хотя на орбите уже находился госпитальный корабль…

– Мне почему-то это не кажется странным, – заметил Лекс. – Ведь детям всегда хочется избавиться от опеки родителей…

– Может, ты и прав, – не стала спорить Джи, но можно быть уверенным: она осталась при своем мнении.

Золотая девушка. Хорошая, как и большинство встреченных здесь людей. Наверное, даже те мироматы в не работы – вполне себе приятные люди, стремящиеся его прищучить лишь по долгу службы…

Замечательно устроенное общество: как плутониевая центрифуга, снимает человеческие сливки, просто отстраняясь от негатива. Более того – предоставляя тому отдельные миры. Роскошно, ничего не скажешь.

Только разве это повод для того, чтобы слить все это в холодную черную воронку?..

Большую часть полета Лекс просто проспал: срубило, будто организм выключился, стремясь восстановить подорванные форсированием силы. Снилось море – теплое, ласковое. Земное. Но отчего-то этот прекрасный вид вселял беспокойство. Не хватало чего-то важного, отчего все это теряло объем и гармонию. Спящее сознание подсказало: исчез айсберг…

Очнулся от тихого сигнала: над головой моргнул потолок. Сел на упругой постели, сделал глубокий вдох. Мгновенно мобилизовавшись, поднялся, направился в пилотскую кабину.

На месте был лишь Коген. Выглядел он озабоченным, быстро набирал что-то на интерактивной механической панели. Цветной текст быстро менялся, и Лекс понял, что летомат ведет переписку.

Коротким движением Коген активировал ставни – громадные панели сдвинулись, открывая вид на чужие созвездия. Только тут летомат заметил постороннее присутствие, кивнул Лексу без улыбки. Лицо его было бледным, на лбу собрались морщины…

– Почему вы не используете видео? – зачем-то спросил Лекс.

– То есть? – не понял Коген. Он продолжал переписку.

– Ну – передачу изображений на расстояние. Да и простого радио тоже нет, вроде… Неужели Мастерам не под силу создать такие вещи?

– А, вот ты о чем, – бледно отозвался Коген. – Отчего же, Мастерам это вполне… Все это есть на планетах Нейтральных. Но это – штучки Пресекателей. Мастера принципиально не используют вражеские технологии. Как-то связано с обидой на столетние запреты. Что-то, вроде морального табу.

– Странное табу.

– Мне тоже так кажется. Но я привык. С другой стороны – имеются виды связи, недоступные и неподконтрольные Пресекателям.

– А, так все-таки, здесь интерес военных?

– Мироматов? Да, и это тоже…

Коген говорил неохотно, его отвлекали какие-то мысли. И Лекс почувствовал себя неловко.

– Ты чего-то не в духе, Коген? – спросил он.

– А чего радоваться? – сердито сказал тот. – Кто ж знал, что здесь перегруппировка ударных сил? Выбрали бы другой трек, а теперь… Черт бы побрал этих мироматов с их секретностью!

Лекс насторожился. Осторожно спросил:

– Перегруппировка сил? И что из этого следует?