Это, почему-то подействовало удручающе и вызвало беспокойство. Словно кто-то большой и сильные ткнул его носом в мокрое, как нашкодившего котенка, показав, ему подобающее место. Тревожно завопил мозг, призывая вернуться. Лекс неуверенно посмотрел в черную бездну – и поспешил на поверхность.

Похоже, на этот раз он всерьез подошел к своему последнему пределу: голова кружилась, угрожая блэкаутом, руки и ноги онемели. С хрипом вонзился в лицом в воздух, часто задышал. С трудом подплыл к берегу.

И встретился лицом к лицу с перепуганной Джи.

– Я думала, ты утонул, – сказала она. – Хотела на помощь звать.

– Прости, – натужно усмехнулся Лекс. – Как лекции?

– Это не имеет значения, – оборвала его Джи. – Ты еще не передумал?

Он чуть было не спросил «насчет чего?» Мозг, определенно, был перегружен. Надо поосторожнее с такими трюками. Резервы организма еще понадобятся – для более важных дел.

– Что я должен делать? – твердо спросил он.

– Поехали! – сказала Джи.

Он едва поспевал за ней, на ходу натягивая эластичную рубашку на мокрое тело. Одежда у Мастеров удобная – теплая в холод, прохладная в жару и сохнет прямо на глазах. Только дизайн на любителя.

Неподалеку уже ждала машина – совсем небольшая и еще более запущенная с виду. Впереди ржавой коробки сидел старик с морщинистым лицом, сразу же вызвавший в уме давным-давно читанную повесть «Старик и море». Влезли в тесный бездверный салон, пахнущий сеном и чем-то животным. Водитель даже не оглянулся на них – машина затарахтела и бодро понеслась по знакомой дороге.

Вскоре они были на месте посадки.

Только теперь здесь было уже два корабля.

Второй был незнакомой конструкции – правильнее было бы сказать «чуждой», так как Лекс никак не мог считать себя знатоком космического судостроения. Что он понял сразу, так это то, что новый корабль не принадлежал Мастерам. Он был другой. И к своему удивлению, Лекс понял, что эта машина более привычна его собственному, земному взгляду, хотя подобной он никогда и не видел. Что-то было в ее геометрии, что роднило с кораблями родной ему Земли. То ли массивные наплывы двигателей, то ли аэродинамические обводы, то ли хищные суставчатые опоры…

– Чей это корабль? – спросил Лекс.

Джи не ответила. Лекс успел заметить, как из грузового люка «Ангела» незнакомые люди торопливо переносят что-то массивное и заталкивают в темное отверстие в днище чужого корабля. Посетила догадка, и Лекс внутренне рассмеялся: похоже, что со своими безумными идеями о судьбах Вселенной, он стал соучастником самой обыкновенной, хотя и межзвездной, контрабанды.

Едва они с Джи вылезли из тарахтящего экипажа, в его руку вцепился вынырнувший неизвестно откуда Коген.

– Быстро, быстро! – прошипел он. – Где ты был?! Я тебя обыскался…

– Искупнуться решил… – пробормотал Лекс.

– Давай, бегом на эту посудину! Тебя уже ждут. Я сейчас…

Джи жестом остановила его:

– Я полечу с вами.

Лицо летомата перекосила странная гримаса. Но спорить он не стал:

– Л-ладно. Пойдем…

Втроем подошли к чужому кораблю. Вблизи он казался еще более агрессивным, излучал запах гари и смазки. Похоже, он был построен по технологиям, более близким к земным.

У люка, изогнувшегося вместе с днищем, их встретил настороженный верзила, небритый, потный, в несвежем комбинезоне. Настороженно посмотрел на Лекса, Джи и бросил Когену:

– Что-то я не понял, Ко. Ты говорил – мясо будет одно.

Джи вздрогнула.

– «Мясо» значит – пассажир, – поспешил уточнить Коген и обратился к верзиле. – Крис, придется взять их обоих. Договоримся.

Крис с сомнением посмотрел на Джи, машинально облизал потрескавшиеся губы. Это не очень понравилось Лексу. Но этого здоровяка он не боялся. Тот посмотрел на двоих, натужно перетаскивающих темный плоский контейнер, бросил:

– Хорошо, давайте вовнутрь. Ко, покажи им, куда прятаться. И разъясни, что положено, а что не положено мясу на моем корабле.

– Спасибо, Крис! – оскалился Коген и подтолкнул приятелей в темноту входа.

Внутри этого корабля было значительно теснее. Можно было бы сказать: пространство использовано более рационально, как на земных кораблях. Хотя теперь Лексу казалось, что избыточный простор на «Ангеле» говорил о лучшем умении Мастеров обращаться с пространством. Не зря они стремились к совершенству.