– Он хороший парень и до сих пор меня любит, но, сам понимаешь, месяцами на пароходе, где богатые иностранки маются от безделья… Кораблядская редакция – так они в ТАСС отдел прозвали, который эти газетенки курирует.

Артем хрюкнул, виновато взглянул на Светку и подлил ей вина в бокал.

– Не знаю, – продолжала она, – неправильно как-то все. Помнишь, мы думали – вот школу закончим, и начнется настоящая жизнь? Ну, закончили, и что дальше? Вот это все и есть настоящее? Такое чувство, что нам что-то не рассказали, что-то самое главное. Но если мы вдруг узнаем, то назад дороги не будет. Иногда мне кажется, что ждать осталось недолго. Что-то вот-вот начнется…

Артему вспомнились намеки забугорного комментатора и строфы доморощенного властителя дум. И осторожные шаги крылатого зверя. И панический визг в плацкартном вагоне…

– Кстати, о предсказаниях, – сказал он. – Наблюдал сегодня забавный случай…

Светка выслушала с улыбкой, потом попросила подробнее вспомнить откровения спятившей тетки.

– Что-то мне это напоминает, – заявила она. – Формулировки знакомые. Река, текущая вспять, земля… Дай подумать. А, ну конечно! Пойдем, на компьютере покажу.

Она открыла какой-то сайт и включила поиск по тексту.

– Вот, смотри. Тот самый фрагмент.

– Что это?

– «Повесть временных лет». Самая древняя русская летопись, текст которой до нас дошел. Да и то не в оригинале. Вот отсюда читай.

Она указала пальцем. Артем прочел: «В те же времена пришел волхв, обольщенный бесом; придя в Киев, он рассказывал людям, что на пятый год Днепр потечет вспять и что земли начнут перемещаться, что Греческая земля станет на место Русской, а Русская – на место Греческой, и прочие земли переместятся. Невежды слушали его, верующие же смеялись».

– Да, – согласился он, – сходство, пожалуй, есть. Как же ты умудрилась вспомнить?

– Обижаешь, – сказала Светка, – я же на истфаке училась.

– Ну, – возразил Артем, – мало ли, кто учился. У нас на журфаке тоже толпа народу, и дипломы всем выдают. А статьи потом почитаешь – хоть стой, хоть падай. «Сквозь густой частокол латиноамериканских диктатур отчетливо прослеживались нити, на которых были подвешены эти марионетки…»

– Чего-чего? – поразилась Светка. – Это еще откуда?

– Это как раз из ТАСС, где твой муж подвизался. Есть там такой старичок-комментатор, Кутепов его фамилия. Вся редакция ржет, когда он тексты сдает. Вот еще, например: «Утка, запущенная в Вашингтоне, не долетев до цели, шлепнулась в гнилое антисоветское болото».

Светка долго корчилась на стуле от смеха, а потом заявила, что никогда не поверит, пока не прочтет сама. Артем возразил, что нарочно такое все равно не придумаешь, и предложил проверить по Интернету. Сколько он, кстати, стоит, если домой провести?

Светка сказала, что, в общем, довольно дешево, но скорость пока не очень. У народа в основном DSL, а многие до сих пор извращаются с диалапом. Ну да, а что он, Артем, надеялся здесь найти? Оптоволокно, что ли? Ха! Из уст в уста передавалась городская легенда, как люди в спецовках с логотипом провайдера кучковались возле жилого дома, словно прикидывая, как лучше протянуть кабель, но, едва их засекли окрыленные надеждой аборигены, запрыгнули в фургон и умчались без объяснений…

– Ладно, – сказал Артем, – фиг с ним, с инетом. Пошли, успеем еще за компом насидеться…

Он легонько потянул ее за руку, и в ту же секунду раздался треск, как будто между ними прошел разряд. Руку пронзила боль, а в комнате запахло озоном. Светка отшатнулась и едва не упала с кресла.

– Что это было? – испуганно спросила она.

– Н-не знаю, – сказал Артем. – Какое-нибудь статическое электричество. Скопилось, наверно. Это как, знаешь, эбонитом по шерсти…

– Да уж, эбонитом ты меня от души. Даже обжег, по-моему.

Светка показала ему запястье с покрасневшей полоской кожи.

– Извини, – пробормотал Артем. – Даже не знаю, как это получилось.

– Ладно, расслабься, – сказала Света. – Пойду под краном подержу, что ли.

Она ушла в ванную. Артем растерянно встал и, не зная, что делать, шагнул из комнаты на балкон. С этой высоты открывался впечатляющий вид. Далекие холмы выгибали спины в закатном зареве, пшеничные поля окружали город, и только лента автомобильной дороги отделяла их от шеренги многоэтажек. Чуть правее виднелся мемориал, где на гранитных плитах был высечен длинный список погибших. Там горел традиционный вечный огонь. Пламя выбивалось из-под земли, и от него расходились лучи металлической пентаграммы, отливая золотом в свете заходящего солнца.