— Добавь, поили, знакомили с красивыми женщинами, и по ходу разъясни, пожалуйста, к какой степени легкости относится наша?

— Насчет работы я, кажется, малость поторопился.

— А это значит, что я глубоко обделен и необоснованно унижен упреками в моменты восстановления справедливости.

— Как, например, в апартаментах шепчущего, когда мы уходили с Сохара, или на кухне президента Гармака.

— Ни тот, ни другой претензий к моему поведению, а уж тем более к моим слабостям не имеют.

— Мне кажется, ты ошибаешься. У шепчущего ты разбил прекрасный сервиз, стоящий целое состояние.

— Я не принимаю претензий от третьих лиц. Пусть заявит мне об этом лично, а я приглашу тебя в качестве свидетеля. Надеюсь, ты подтвердишь, что тот полковник с лидера, который никогда не станет генералом, очень грубо подал переходной модуль.

Спор прекратился. Если Колдун был уверен, что он прав, переспорить его было невозможно.

Когда они, слегка утомленные длительной прогулкой по лабиринту, зашли в гостиную, там никого не было.

— Есть кто дома? — рявкнул Колдун, остановившись посреди помещения.

— Чего раскричался, — спросил Самум, выглядывая из зала связи. — Еда в структурке, сок где, знаешь, я освобожусь минут через десять. — И, окончив фразу, скрылся в проеме.

— Вот это я понимаю, командир. Вот это Борька молодец, побеспокоился. — И инженер двинулся в кухонный угол.

Они уже почти закончили с ужином, когда к ним присоединился Самум.

— Что там наш геолог? — спросил Шаман. — По-прежнему удерживает позицию по спасению геммов империей.

— Мозги ему промыли основательно. Заложенную программу одним сеансом не сотрешь, тем более не хотелось бы зацепить некоторые центры памяти, — ответил Самум. — Я проводил с ним сеанс под гипнозом. Это, как сам понимаешь, только верхний слой. Программу пока внедрять не стал, понаблюдаю хотя бы день за его поведением.

— Так что, вообще никаких результатов?

— Почему никаких? Брос последний раз виделся с Чесаком лет двадцать назад. Тот еще в момент написания монографии по аномальным месторождениям Фотора был в преклонном возрасте. Скорее всего Чесак умер. Семьи у него не было, и искать его бесполезно. У профессора был талантливый ученик, на тот момент еще студент. Брос говорит, что все перспективные наработки Чесака могут быть у этого Сомура, вот по нему я сейчас и работал. У ученых Геммы принято передавать свои наработки ученикам. Публикуя свои исследования, молодой ученый ссылается на теории и материалы учителя, тем самым продлевая его жизнь в научном мире.

— Вы только посмотрите, сколько амбиций, — отхлебывая сол, вмешался Колдун. — Брошу я вас. Надо выбирать другую профессию. После моих разработок остается только пыль, а это добро в историю науки не попадает, ее и так сколько хочешь.

— Миша, не прибедняйся. Твои разработки по созданию этой пыли спасли не одну сотню тысяч жизней. По окончании операции в рапорте я укажу, что необходимо издать прижизненную монографию профессионального диверсанта. Обязательно отправить один экземпляр гаюнам. Их благодарность не будет знать границ. Станешь таким знаменитым, что на улицу выйти не сможешь. Многие захотят прославиться, расписавшись на тебе очередью из футока, или ты предпочитаешь более крупный калибр?

— Может, я серьезно.

— Если серьезно, то помолчи. И где сейчас этот Сомур? — обращаясь к психологу, спросил Шаман.

— Сомура нужно искать на материке Сотай. Последнее время, по словам Броса, он работал там.

— А по аномалиям Фотора ты что-нибудь выяснил?

— Здесь открывается очень интересное обстоятельство. Брос говорит, что весь тираж книги был изъят и с него и Чесака взяли подписку о неразглашении сведений и прекращении всех публикаций на эту тему.

— В чем причина такого решения?

— Он не помнит. Похоже, с ним поработали и либо стерли память, либо поставили блок.

— А как он объясняет, что мы нашли ее экземпляр в библиотеке.

— Не знает. Утверждает, что у него не только нет экземпляра этой книги, но даже в свое время были изъяты все рукописи по этой теме.

— И какой из всего этого можно сделать вывод?

— У меня их два. Либо нам подставляют дезу и приглашают в определенное место, где очень ждут. Либо на Портейне у нас есть друг, о котором мы ничего не знаем, и он указывает нам путь для решения наших задач.

— Получается, что книгу нам специально подбросили.

— Похоже на то.

— Это надо проверить. Наследили мы там порядком. Но ведь этот кто-то должен проверить, сработала его ловушка или нет. Значит, должен был прийти и посмотреть. Если он там был, то оставил свои следы.

— А если там стояла камера?

— Если бы она стояла, то сканер меня бы предупредил, — постучав по своему хронометру пальцем, ответил Шаман.

— В показаниях Броса есть еще один интересный момент. В местности Хурасур он еще до прихода сюда гаюнов искал водяные пласты. При бурении одна из скважин выделила неизвестный газ и все работавшие на ней погибли. Местные фоки запретили работы, заявив, что это дыхание зеленого Суя. Позже он получил официальный приказ. Работы в этой области прекратили. В этом случае меня настораживает одно — светская власть пошла на поводу у церкви.