Поднявшись на холм, я снова не поверил своим глазам.

 Передо мной внизу, в южных сумерках между пальмами, сияли фонари пустынной набережной. За ней дышало огромное темное пространство, отражая в себе блики крупных звезд. Эта картинка была слишком знакомой…я даже на секунду закрыл глаза, пытаясь удержать всплывшее воспоминание…да, точно так же, ошалев от ласковой свежести южной ночи, я стоял на набережной в абхазском городе Гагры, еще до войны. Сумасшедший от счастья жизни пацан в старой майке и звонких сандалетах. Создатель Звезд и Хранитель Вселенной.

 Тогда я в первый раз увидел море. Орал, как сумасшедший от непонятной радости. Недоумевал, как такое огромное существо может умещаться во мне вместе с небом.

 Глотал теплый ветер, пахнущий йодом, и был мудрым, потому что вдруг узнал Все, такое важное, что это нельзя было выразить обычными словами.

 Я мог все. Умел летать, гулять по воде и творить новые миры. Через несколько секунд это чувство ушло. И больше не возвращалось. И теперь я ускорил шаг, почти побежал, потому что до набережной оставалась порядочно, а оказаться там нужно было как можно скорее.

 - Эй!

 Я обернулся.

 Меня догоняла стайка детей. Они появились на трассе бесшумно, словно соткались из здешнего сумрака. Я остановился, пытаясь разглядеть их лица: пара девочек в летних платьицах, несколько дошкольников в джинсовых комбинезонах. Рядом с одним из них прыгал большой полосатый мяч – парень стучал им об асфальт.

 - Лови!

 Я поймал мяч. Игрушка из моего детства – такой резиновый, с трубочкой для надувания, а на разноцветных боках сказочные звери.

 - Доступ в Сеть заблокирован.

 - Что?

 Я посмотрел из-за мяча на детвору. Они остановились. Тот, кто бросил мне мяч, быстро приближался. Свет фонаря выхватил из темноты его лицо: пустые глазницы, всклокоченные волосы и гнилые клыки.

 - Доступ в Сеть заблокирован.

 Я попятился и…

 - Артур, - кто-то похлопал меня по щеке.

 Я разлепил глаза. Передо мной на корточках сидел Неукачаев и внимательно меня рассматривал.

 - Ты обещал быстро.

 - Интересно же, - прохрипел я, чувствуя, что вспотел насквозь, ледяным потом пропиталась вся одежда.

 - Там нельзя долго находиться в первое время, - сказал Сергей.

 Я тупо таращился на него, пытаясь подобрать слова для только что увиденного.

 - У тебя такой вид, будто ты…

 - Ты не представляешь, что я там видел, - сказал я.

 - Не представляю, - согласился Неукачаев, - но знаю. Ты видел Гагры. До войны.

 - Откуда? – только и смог сказать я.

 - От верблюда, - Лис махнул рукой, - я же только что тебе про Сеть рассказывал…

 - Лис, - сказал я.

 - Ну?

 - А тебе тоже назад неохота? Ну, обратно, домой…

 Он усмехнулся.

 - Нет, чувак.

 - Почему?

 - Потому что здесь можно путешествовать.

 - А там разве…

 - Ты не понял. Самое главное путешествие – это путешествие в себя.

 Диггеры пришли утром. Двое парней моего возраста: один невысокий и желтолицый с узкими глазами, Саша Ким, по прозвищу Кореец. Второй – Леха Заяц, высокий, круглый, с выступающими передними зубами. Оба молчаливые, в брезентовых куртках и сапогах. На меня посмотрели недоверчиво.

– Ему герлу найти надо, - пояснил Лис, - надо помочь. Риал лав стори!

 Кореец помолчал и сказал:

 - Я не против. Но если в залазе тупить будет, я сам его придушу.

 Он посмотрел на меня.

 - Там может быть опасно. Ты знаешь?

 - Когда выходим? – сказал я.

 - Вчера, - бросил Кореец и поднялся с места. – Заяц, достань из рюкзака ему сапоги запасные…

 Приветливыми этих ребят назвать было сложно. Но мне было все равно. Чем крепче нервы – ближе цель.

 …Холод и мрак, здесь только холод и мрак, темные кишки тоннелей запросто переваривают любую возможность света. Мир уродливых созданий, в одно из которых давно превратился я сам. Я не могу спать. Я не могу умереть. Меня боятся самые омерзительные здешние твари.

 Как хорошо, что здесь почти нет света, и я не могу видеть своего отражения в воде подземных озер. Нет света… вернее, не было, пока сюда не пришли диггеры... Они несут с собой факелы. Они живые - и только за это заслуживают смерти…