Дикки с самого начала говорил, что это самый лучший способ восстанавливать пришедший в упадок дом предков, и мы обрадовались, что теперь у него будет возможность попробовать этот способ, поскольку каждому из нас пригодились бы два фунта в неделю, да к тому же нам уже надоело слушать как Дикки приговаривает всякий раз, когда наши планы кончаются неудачей: «Почему же вы никак не попробуете получить этот образец и инструкции как заработать деньги в свободное время?»

Итак, заполучив эти полкроны, мы отправились на поиски газеты. Оказалось, что Ноэль сделал себе из нее адмиральскую треуголку, но он был достаточно аккуратен и ничуть ее не порвал, так что мы развернули газету и нашли в ней объявление, убедившись, что тут все правильно. Мы оплатили почтовый перевод на два шиллинга и еще марку, а все, что осталось после этого, было решено истратить на лимонад, чтобы выпить за успех предприятия.

Мы достали немного хорошей бумаги из папиного кабинета, Дикки написал письмо, а мы вложили перевод, наклеили марку и велели Г. О. отправить письмо. После чего мы выпили лимонад и стали ждать, когда же прибудет образец и инструкции. Ждать пришлось довольно долго, и почтальон уже сердился, когда мы выбегали ему навстречу, чтобы спросить, не пришло ли наше письмо.

Оно пришло на третий день. Здоровая такая посылка, запечатанная, как и было обещано в объявлении. Внутри была коробка, а в коробке много мятого картона, а внутри еще много бумаги, на одних листочках было что-то напечатано, на других написано от руки, а внутри всего этого была бутылка, не слишком большая и очень черная, пробка которой была залита желтым воском.

Мы положили ее на стол в детской, и пока все пытались разобрать, что написано в этих бумагах, Освальд пошел поискать открывалку, ведь надо же было разобрать, что в этой бутылке. Открывалка оказалась в кухонном шкафу — она всегда попадает туда, хотя вообще-то ей положено быть в буфете в гостиной. Когда Освальд вернулся, остальные уже успели прочесть почти все бумаги.

— По-моему, ничего хорошего в этом нет, и вообще торговать вином нехорошо, — говорила Дора. — И потом вы все равно не сможете продавать то, в чем вы ничего не понимаете.

— Ничего подобного, — заявила Алиса. — Я смогу.

Все выглядели довольно мрачно, и Освальд спросил, как все-таки они должны зарабатывать эти два фунта в неделю.

— Мы должны уговорить кого-нибудь попробовать вино в этой бутылке. Это херес, — называется Кастилиан Аморозо, — и если кто-нибудь согласится его купить, надо написать тем людям и сказать им, что его хотят купить, и за каждую дюжину вина, которую нам удастся продать, они заплатят нам два шиллинга, так что если продать за неделю двадцать дюжин бутылок, получится два фунта, только я думаю, что мы не сможем столько продать, — сказал Дикки.

— Может быть, в первую неделю мы столько и не продадим, — сказал Алиса, — но когда люди распробуют, как это вкусно, им захочется еще, и даже если мы получим всего десять шиллингов в неделю, это уже что-то, не так ли?

Освальд сказал, что для начала это очень неплохо, и тогда Дикки откупорил бутылку. Пробка раскрошилась, и довольно много кусочков провалилось вовнутрь. Дора достала стаканчик для лекарств, на котором были отмечены чайные ложечки и столовые ложки, и мы решили попробовать по столовой ложке, чтобы узнать, что же это такое.

— Больше, чем по столовой ложке, никому не дам, — объявила Дора, — даже это очень вкусно. — Вела она себя так, будто вся бутылка принадлежала ей, наверное, это потому, что она одолжила нам эти деньги.

Она отмерила первую ложку и выпила ее сама, поскольку она старшая. Мы тут же спросили, на что это похоже, но она не сразу смогла нам ответить.

Потом она сказала:

— Это похоже на то лекарство, которое Ноэль принимал весной, но может быть хересу так и положено.

Потом была очередь Освальда. Ему показалось, что это вино слишком жжется, но он ничего не сказал. Он хотел сперва посмотреть, что скажут другие.

Дикки объявил, что это просто гадость, и Алиса сказала, что она уступает свою очередь Ноэлю.

Ноэль, конечно, сказал, что это медовый напиток богов, но он зажал рот носовым платком, и я сам видел, какую рожу он скорчил.

Г. О. глотнул и выплюнул все в камин — это было очень некрасиво и неопрятно, и мы ему так и сказали.

Последней попробовала Алиса. Она сказала:

— Мне только пол ложечки, Дора, а то мы так все выпьем.

Она выпила свои пол ложечки и ничего не сказала.

Тут Дикки и говорит:

— Вот что — я сдаюсь. Я не стану продавать людям такую гадость. Кто хочет, пусть забирает бутылку. Quis?

Алиса первой сказала «Ego», и еще она сказала:

— Я знаю, в чем тут дело. В него надо положить сахару.

Тут все разом поняли, что дело было только в этом. Мы приволокли два больших куска сахара и растолкли их на полу с помощью большой деревянной доски, пока они не превратились в сахарную пудру, и это мы перемешали со столовой ложкой вина, получилось очень неплохо и совсем не так противно.