Теперь засмеялся и Сивцов:

— Рано хоронишь! Еще неизвестно, кто ТУДА раньше попадет. Над чем трудишься?

— А… — махнул рукой полковник. — Очередной геморрой.

— Что за геморрой?

— Да как раз с Семеновым разбираюсь. — Муравьев указал на объемистую картонную папку с личным делом.

— А что Семенов? — Сивцов мазнул цепким взглядом по скрепленным листам. — Отличился?

— Ну да. Гастелло, мать его за ногу. Да ты садись! — Комполка опустился на застонавший от тяжести стул.

— Так что он натворил-то?

— Представляешь, Александр Борисович, назначили его в обеспечение, прикрывать двоих моих остолопов. Место, прямо скажем, не ахти: справа — шоссе, забитое бронетехникой, слева — деревня. А тут еще чеченцы начали по «сухарям» ракетами шмалять. Ну, мои штурмовики и врезали от души по ПРК [2] . Целили-то по ПРК, а попали по аулу. Прямо в огороды и угодили.

Муравьев быстро пересказал события утреннего боя.

— Ну и что теперь? Не знаешь, как наградные оформлять? — усмехнулся Сивцов.

— Какое там… — Комполка устало закрыл глаза. — а тот орел на разборе отвозил Поручика мордой по столу. А тот, не будь дурак, накатал рапорт. И замлет подтвердил. Вот так. Не знаю, что и делать. Понимаешь, до полетов-то после всего этого я не имею права его допускать. У Семенова теперь только одна дорога — в запас. — Муравьев подумал и предложил: — Может быть, кого-нибудь другого подберем, Александр Борисович, а?

— Да ты что, Дмитрий Федорович? Соображаешь, что говоришь? Кого другого?

— Ну есть ведь и кроме него неплохие летчики.

— Вот именно, что неплохие. А тут нужны не просто неплохие, а классные летчики. Асы, — Сивцов посмотрел Муравьеву прямо в глаза. — Да и поздно уже. Так что, Дмитрий Федорович, заканчивай тут сопли развозить и рапорты эти придержи до поры. Хорошие, кстати сказать, рапорты. На нас сработают, но это позже, а пока давай сюда своего Семенова. Завтра у тебя этого геморроя уже не будет.

— Другой появится, — буркнул Муравьев, отводя взгляд.

— Ничего, переживешь. А ты думал, деньги тебе за красивые глаза заплатят?

— Да не полетит Семенов с Поручиком после того, что произошло, — сказал Муравьев не очень, впрочем, уверенно и повторил: — Не полетит.

— Еще как полетит, — жестко усмехнулся Сивцов. — Куда он денется? Твоего приказа для этого, конечно, будет маловато, а вот приказа командующего группой в самый раз.

— А приказ командующего операцией? — по-прежнему угрюмо спросил Муравьев.

— А зачем он нужен? — осклабился Сивцов. — Это ведь не боевой вылет. Непосредственно к операции отношения не имеющий. Опять же прямое указание, как ты говоришь, ОТТУДА, приказ штаба округа. Так что полетит твой Семенов как миленький и не вякнет.

— А если все-таки вякнет?

— А если вякнет, все равно полетит, Дмитрий Федорович. Так задумано, значит, так и будет. Все.

Ничего не изменишь. Поздно. — Сивцов подумал и заметил уже спокойно, ободряюще: — Да не волнуйся, Дмитрий Федорович. Все нормально. Полный ажур.

— Ладно, — Муравьев поднялся. — Сейчас, что ли, их вызывать?

— А чего тянуть-то? Давай зови. Я тут пока посижу.

Комполка полковник Муравьев вышел из кабинета. Как только за ним закрылась дверь, Сивцов быстро вскочил и, открыв кейс, достал из него несколько листков бумаги с убористо напечатанным текстом. Выдвинув верхний ящик стола Муравьева, он сунул листки под стопки бумаг и, щелкнув замками чемоданчика, уселся на прежнее место. Теперь Сивцов выглядел куда спокойнее и беспечнее. Свое дело он сделал…

…Посыльный появился в пять часов вечера. Щуплый бритоголовый солдат бочком протиснулся в дверной проем и, обведя глазами обшарпанную комнату, повернулся к Алексею:

— Товарищ капитан, разрешите обратиться?

— Давай, воин, обращайся.

Посыльный закатил глаза к потолку и четко отрапортовал:

— Капитана Семенова вызывают к командиру полка.

Алексей криво ухмыльнулся.

— Какого полка, воин? Тут полков как собак нерезаных.

Солдатик проморгался и развел руками: