— О, потише, прошу тебя, мне же больно, кретин.

Не обращая на нее внимания, Титус помчался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и, наконец, тяжело дыша, добрался до спальни сестры.

— Пан, это я. Открой.

Щелкнув замком, Пандора открыла дверь и впустила брата. Титус немедленно задрал футболку до горла, открыв Тарантеллу, вцепившуюся в его пупок с такой силой, словно от этого зависела ее жизнь.

— Тарантелла! — ахнула Пандора. — Что ты делаешь на нем? О НЕТ. Что у тебя с ногой? Бедная, бедная моя…

— Нет. Только не это. — Тарантелла позволила Пандоре взять себя на руки. — Только не реви, черт возьми. О, небеса, это невыносимо…

— Бедная Т-та… — Пандора подавилась слезами, не в состоянии продолжать, ибо нос тоже потек из солидарности с глазами.

— С ней все в порядке. — Титус попытался утешить ревущую сестру.

— Да что ты говоришь? — Тарантелла уставилась на Титуса. — С каких это пор тыстал экспертом по самочувствию пауков? А ты перестань брызгаться, девочка. Хоть я и чувствую себя не лучшим образом, но помирать совершенно не собираюсь. Мне очень больно, и я навсегда охромела, но совершенно не обязательно еще и топить меня в слезах.

— Но твоя бедная н-н-но… — захлебнулась Пандора.

— Говори, а не брызгайся, — отрезала Тарантелла. — Да, моя бедная нога раздавлена копытомчудовища. Забудь о ней. Если уж ясмогла это сделать, то сможешь и ты. И если не хочешь, чтобы здесь произошли еще более ужасные события, необходимо предупредить миссис Маклахлан о том, что среди нас находится монстр.

— Прости? — Пандора громко высморкалась и уставилась на паучиху покрасневшими глазами. — Какой монстр? Я что-то пропустила?

— Дай мне силы, — простонала Тарантелла. — Для вида, который считается самым развитым на планете, вы, Homo Sapiens, пугающе ненаблюдательны. Титус, посвяти сестру в детали, я уже не в состоянии. Совсем выдохлась. Но, прежде чем я перевернусь кверху килем, не будете ли вы так любезны найти для меня местечко поспокойнее, где бы я могла поспать и которое бы не тикало так, как мое последнее убежище? Я слишком больна, чтобы сплести паутину, а тем более карабкаться по ней, у меня… закрываются… глаза… — Паучиха свернулась в клубок на руках у Пандоры, смежив веки и вытянув свои крошечные губки трубочкой.

Снизу из холла донесся голос миссис Маклахлан, выкликавший их имена.

— Титус, Пандора! Поспешите. Ваш обед стынет.

— Я положу ее в старый кукольный домик, — решила Пандора, подходя к полкам, где были расставлены сокровища ее раннего детства. Старый кукольный домик был антиквариатом, перешедшим к Пандоре от синьоры Стрега-Борджиа и теперь ожидавшим часа, когда во владение им вступит Дэмп. Каждый предмет мебели внутри его был сделан вручную, вплоть до малюсеньких ковриков, собственноручно расшитых шелком одной из двоюродных бабушек синьоры Стрега-Борджиа. Целых десять лет та кропотливо вышивала крошечные гобелены, предназначенные для интерьера кукольного домика. Пандора открыла переднюю стенку и осторожно положила бесчувственную Тарантеллу на кроватку под балдахином в спаленке, укрыла ее пуховым пледиком и задернула полог.

— Идем, — потянул ее Титус. — Я умираю с голоду.

— Сначала ты должен рассказать мне о монстре. — Пандора выключила свет и открыла дверь в коридор как раз в тот момент, когда мимо проходила Фьямма д’Инфер, удостоившая детей лишь беглым взглядом.

— Так. Пожалуй, я лучше запрусвою дверь, — пробормотала Пандора, осторожно закрывая ее за собой. Титус одобрительно кивнул и начал шепотом рассказывать о смертельной стычке Тарантеллы.

— Это она. Она и есть монстр. Та, что сцепилась с папой из-за вина. Та, что подняла вой из-за крыс. Она пыталась убить Тарантеллу и…

— Что?И никто еще не велел ей упаковать чемодан и убраться восвояси? Ну, тогда это сделаю я…

— НЕТ! Пан, не надо. Не приближайся к ней. Обещаймне, что не будешь. Она не то, чем кажется…

Они уже добрались до кухонной двери и нерешительно помедлили в коридоре.

— Пандора, — умоляюще проговорил Титус, — я знаю, ты любишь свою паучиху и готова поотрывать руки и ноги каждому, кто ее обидит, но… она не человек, пойми, эта женщина… она демон в человеческом обличье. И охотится она за гораздо более крупной дичью, чем маленькая паучиха. Она хочет Дэмп… и… и, ну, в общем, меня.

— Дэмп? И тебя? Как это — что-то вроде похищения?

— Нет… э-э-э, я не совсем отчетливо понимаю, что именно ее интересует во мне и в Дэмп, но Тарантелла, похоже, считает, что миссис Маклахлан разберется в происходящем и поймет, что делать. Значит, мы должны притвориться, что все в порядке, вернуться на кухню и доесть обед, а потом поговорить с миссис Маклахлан без свидетелей и рассказать ей все!

Глаза Пандоры вновь наполнились слезами.

— Ну что еще? Что случилось? — желудок Титуса нетерпеливо зароптал, пока его хозяин ждал ответа сестры. — Идем же. Нам пора возвращаться.