Так ни с чем и вернулись в лагерь. Легли, даже есть не стали. Дядя Володя не давал мне уснуть, все курил и допытывался:

— Вспомни, кто брал в руки? Может, тебе не вернули?

— нет, мы с Сашкой уложили гривну в сумку. Перед тем, как с раскопок идти.

— Точно помнишь?

— Точно!

— А все-таки подумай еще.

Я думал, думал… Так сильно, думал, что даже не заметил, как уснул.

Проснулся, а уже утро. Дядя Володя щеки намылил, бреется.

— Пойдем опять искать?

Он говорит:

— Уже искали, пока ты спал. Как только солнышко встало. Ничего не нашли.

— Может, собаку милицейскую вызвать?

— Собаки в золоте не разбираются… А вот милиционер скоро придет. Вставай, сгоняй за Сашкой. Он тоже понадобится.

Я мигом сбегал к Яскажукам и вернулся вместе с Сашкой. Спрашиваю у студентов:

— Где дядя Володя?

Они руками машут: тише! И подсказывают на хозяйственную палатку. Значит, пришел уже милиционер. Сидит в палатке, разговаривает с дядей Володей. Потом туда, в палатку, начали одного за другим вызывать студентов.

Наконец, и наша с Сашкой очередь пришла. Встали у порога, поздоровались. Милиционер сидит у окошечка, планшет на коленях, пишет на нем; на погонах две звездочки. Значит, лейтенант.

— Ну, кто из вас видел гривну последний?

— Я, — сказал Сашка.

— Я, — сказал я.

Лейтенант сдвинул карандашом фуражку на затылок.

— Неясно. Кто же все-таки?

— Мы оба, — пояснил я. — Один держал сумку, другой гривну заталкивал — она плохо лезла из-за львиных грифонов.

— Из-за чего? — не понял он.

— Чудовища такие на концах. Из древних сказок.

— А-а… Ну, ты останься, — ткнул он карандашом Сашке в живот. — А ты пока отдыхай. Потом позову.

Но отдыхать я не мог, волновался очень. Шутка сказать: первый допрос в жизни. Все ходил вокруг палатки: вдруг услышу, о чем лейтенант Сашку спрашивает. Но ничего толком так и не услышал — они тихо говорили.

Сашка выскочил, мне головой кивает: заходи!

— Ну, как? — шепнул ему.

— Интересно! Имя, отчество спросил, год рождения. И еще написал: холост, — смеется Сашка. — Не веришь? Я сам видел.

Я стал лихорадочно вспоминать: а как же мое отчество? Папу Женей звать. Значит, я Евгеньевич. Анатолий Евгеньевич… Странно звучит. Вроде и не я совсем.

Но лейтенант почему-то спросил совсем о другом:

— Что можешь показать по данному делу?

— Ничего не могу показать, — испугался я. Он что, думает, я гривну спрятал? — Ничего у меня нет.

Он посмотрел на, меня, усмехнулся:

— Боишься? Не бойся! Не посажу.

— А я не боюсь. Несовершеннолетних не садят.

— Ну, это еще надо посмотреть… Рассказывай, как вы с ним, гривну несли.

Он слушал и что-то записывал. Потом ткнул карандашом в полевую сумку дяди Володи. Она лежала, как пес, у его ног.

— Возьми и покажи, как держал.

Я показал.

— А вот так не делали? — Он покрутил сумку в руке. — Или еще как-нибудь в этом роде?

— Нет.

— А твой друг говорит: да.

Я сразу вспотел.

— Может, я забыл. Или не видел, как он крутил.

— Забыл, не видел, — повторил лейтенант недовольно. — А вещь пропала. Знаешь, сколько она стоит? Век не рассчитаться… Пойдем.

Вышли из палатки. Он подозвал Сашку, снял со своей руки часы, уложил аккуратно в сумку.

— Круги! — И подал Сашке сумку.

— Я знаю, — сказал Сашка. — Это называется следственный эксперимент.

— Больно много знаешь, — проворчал лейтенант недовольно. — Давай, крути!

Сашка завертел сумку за ремень. От палаток к ним потянулись студенты.

Лейтенант сделал им знак отойти:

— Не мешайте следствию, граждане… Хватит! — остановил он Сашку.

Отобрал у него сумку и молча передал ее мне. Я стал крутить еще быстрее, чем Сашка. Сумка рисовала в воздухе большой стремительный круг.

— Обрадовался! Все им игрушки… Дай сюда!

Лейтенант открыл сумку. Часы лежали на месте. Он почмокал разочарованно губами, снова надел часы на руку.

— Не могла гривна вывалиться, товарищ лейтенант, — сказал Сашка. — Вот посмотрите, здесь сверху еще две пуговицы. Я их застегнул.

— Да, он застегнул, — подтвердил я.

— А тебя спрашивают? Кто тебя спрашивает? — милиционер морщился, словно грыз лимон. — Ой, народ! Ну дайте же спокойно подумать человеку!

Лейтенант скреб карандашом лоб, думал. Надумал что-то, подозвал дядю Володю. Мы с Сашкой навострили уши. Сейчас он скажет, кто украл гривну.