Шрифт:
Ну, вот — пока, кажется, все. Крепко жму руку. Искренний привет Софии Михайловне.
Ваш Г. Адамович
65. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
7, rue Fred<eric> Bastiat
Paris 8, 9 февр<аля> 1963
Дорогой Роман Николаевич.
Получил вчера Ваше письмо. Я собирался Вас просить об отсрочке, но Вы повторяете, что 15 февраля — крайний срок. Значит, подчиняюсь, хоть и с самой маленькой неаккуратностью. Вышлю статью через неделю au plus tard [181] , и думаю, что не позже 20-го она будет у Вас. Идет?
181
Самое позднее (фр.).
Вашу статью — очень интересную — я передам Водову [182] послезавтра (сегодня суббота). Боюсь только, что что-то об этом «Дне поэзии» в «Русс<кой> мысли» уже было. Кажется, писал Терапиано. Впрочем, не уверен.
Крепко жму руку.
Ваш Г. Адамович
66. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
7, rue Fred<eric> Bastiat
Paris 8
Дорогой Роман Николаевич.
Вот статья [183] . Простите за маленькое опоздание (невольное: грипп или что-то вроде). Убедительная просьба: корректуру. Верну в тот же день.
Ваш Г. Адамович
182
Водов Сергей Акимович (1898–1968) — журналист, участник Белого движения. С 1920 г. в эмиграции в Константинополе, затем в Праге, член редколлегии журнала «Студенческие годы». С 1925 г. в Париже, секретарь Национального союза русской молодежи, сотрудник «Последних новостей», член редколлегии (с 1947), позже редактор (с 1954) газеты «Русская мысль».
183
Адамович Г. Послесловие // Воздушные пути. 1963. № 3. С. 67–83.
67. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
22/II-1962 [184]
Дорогой Роман Николаевич.
Хочу сделать до корректуры одно исправление в статье, которую — надеюсь — Вы уже получили.
На странице о Блоке есть такая фраза: «…жалкий его срыв к “Двенадцати”».
Будьте так добры, вычеркните слово «жалкий». А то выходит слишком уж самонадеянно, и мне скажут: ты-то сам не жалкий? [185]
184
Описка Адамовича, на самом деле 1963 г. Письмо написано четыре дня спустя после предыдущего, в обоих речь о той же статье и корректуре.
185
Гринберг исполнил просьбу и вычеркнул слово «жалкий», в журнале была опубликована фраза: «Блок, при всем своем чутье, при глубокой интуитивной мудрости, не был умен в смысле сметливости, в смысле быстроты и точности разума, в том смысле, в каком обаятельно умен, например, Пушкин, — что отчасти и объясняет его срыв к “Двенадцати" (с удивительной авторской записью в дневнике: “сегодня я — гений”)» (Адамович Г. Послесловие // Воздушные пути. 1963. № 3. С. 72).
Ваш Г. Адамович
68. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
Paris, 20/III-1963
Дорогой Роман Николаевич.
Спасибо за корректуру. Возвращаю в день получения.
Относительно Вашей статьи: Водов считает, что было слишком много о Мандельштаме, т. е. что все уже более или менее известно. Стихи, Вами приведенные, появились в «Мостах» [186] . Если бы Вы прислали оригинальную статью, он, конечно, ее поместил бы, но не хочет перепечатывать из «Н<ового> р<усского> с<лова>».
186
Вадим Крейд предположил (см.: Георгий Адамович. Письма Василию Яновскому. Письма Роману Гринбергу / Публ. и примеч. В. Крейда и В. Крейд// Новый журнал. 2000. № 218. С. 150), что речь идет о «двух стихотворениях Мандельштама, напечатанных в одиннадцатом номере “Мостов”», но № 11 «Мостов» вышел лишь два года спустя, в 196S г. Видимо, речь идет о публикации: Стуков Г. <Струве Г.П.>. Новое о судьбе О.Мандельштама: С приложением шести неопубликованных стихотворений// Мосты. 1963. № 10. С. 150–159. (Струве опубликовал со своими комментариями стихотворения Мандельштама «Новеллино», «Ариост», «Холодная весна, голодный Старый Крым…», «Фаворскому», «Украшался отборной собачиной…», «Мы живем, под собою не зная страны…». Вероятно, именно последнее стихотворение Гринберг предлагал опубликовать в «Русской мысли» вместе со своей статьей.)
Шлю сердечный привет Софии Михайловне. Крепко жму руку.
Ваш Г. Адамович
69. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
7, rue Fred<eric> Bastiat
Paris 8, 21 июля 1963
Дорогой Роман Николаевич.
Я был два месяца в Мюнхене, вернулся в Париж на днях — и нашел здесь «В<оздушные> п<ути>». Простите, что не написал Вам до сих пор, не поблагодарил за чек. Мне хотелось до этого прочесть «В<оздушные> п<ути»>, а они лежали в Париже.
Почему-то (судя по Вашему письму [187] ) Вы книгой не очень довольны. Нет, в «В<оздушных> п<утях>» много интересного, значительного и — даже если нет «ударных» вещей, как в первых двух номерах, — то в целом этот выпуск на уровне тех. Если Вы их будете продолжать, — то «спасибо сердечное» от потомства Вам обеспечено. Кое с чем — или, вернее, с помещением кое-чего — я не совсем согласен, но об этом поговорим при встрече (но когда будет встреча?). Очень интересна Ваша заметка об Ахматовой [188] в конце книги. Для меня это ново, т. е. я об этом не думал, но и убедительно. А вот предисловие, пожалуй, чрезмерно воинственно, не само по себе, а в том смысле, что закрывает доступ книге «туда» [189] . Ну, долго обо всем этом толковать. Не знаю, где Вы сейчас, но надеюсь, письмо до Вас дойдет. Крепко жму руку, шлю сердечный привет Софии Михайловне.
187
Это письмо Гринберга не сохранилось.
188
Эрге <Гринберг Р.Н.> Читая «Поэму без героя» // Воздушные пути. 1963. № 3. С. 295–300.
189
В редакционном предисловии к № 3 «Воздушных путей» Гринберг писал: «Выход 3-го выпуска “Воздушных путей” совпал с некой тревогой в среде творческой интеллигенции Советского Союза. За 40 лет партийной деспотии немало было гонений и расправ. На этот раз мы узнали, что нападению дан отпор. Писатели и художники отказываются безоговорочно служить аппарату партии, требуя право на самостоятельное творчество. Важно, что отпор дан не одиночками, а какими-то группами деятелей разных отраслей искусства. Трусливая и развращенная полувековым самоуправством партийная власть боится малейшего влияния талантливых людей. Она хочет сохранить единственно за собой руководство мыслями и даже чувствами всего населения. Но умы и души в России стали чувствительнее, и хочется верить, что возврата к прошлому быть не может. Тем более что предлагаемая властью панацея марксизма-ленинизма — безликая, смертельно надоевшая, бесплодная выдумка. “Воздушные пути” шлют дружеский привет всем тем, кто в России своей верой в себя, своей стойкостью сумеет отстоять право на творческую независимость».
Ваш Г. Адамович
70. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
7, rue Fred<eric> Bastiat
Paris 8, 5 марта 1964
Дорогой Роман Николаевич.
Очень был рад получить Ваше письмо и как ветеран «Возд<ушных> путей» узнать, что Вы их продолжаете.
Конечно, я охотно принимаю предложение что-нибудь для них написать. Но что? Ваши слова об «автобиографии» совпали с моими смутными мыслями о рассказе [190] не то что совсем автобиографическом, но вроде того, м. б., даже от вымышленного лица: как это лицо вошло в жизнь и с какими впечатлениями, с каким багажом собирается (увы, по возрасту, вовсе не по желанию!) из жизни выйти. Вы спрашиваете, в каком отделе я хотел бы участвовать. В каком хотите, мне все равно совсем, только не в отделе «литературоведов».
190
Этот замысел осуществлен не был.
Думаю, что все это нужно не скоро, правда? Сейчас я занят всякой чепухой и отупел. Лучше всего было бы написать мой «опус» летом.
Крепко жму руку. Шлю низкий поклон Софии Михайловне.
Ваш Г. Адамович
71. Г.В. Адамович — Р.Н. Гринбергу
Paris 8
7, rue Fred<eric> Bastiat
24/III-1964
Дорогой Роман Николаевич.
Хотел бы принять Ваш совет к исполнению, т. е. сесть писать свой «взгляд и нечто» для «В<оздушных> путей» сейчас же. Но не могу: голова полупустая, разные дела и мелкие заказы et ainsi de suite [191] . Кроме того, я в середине апреля еду в Мюнхен на два месяца, — без удовольствия, конечно. Но надо, нечего делать!
191
И так далее (фр.).