Кожа у Тупа сделалась бледно-зеленой.

— Да. Я воспринял все уровни.

Джельц осторожно помотал головой и с удовольствием отметил, что она абсолютно свободна от избыточно-приятного звона.

— Думайте о чем-нибудь горьком, — посоветовал он своей команде по внутренней связи. — Выберите себе объект для ненависти, и очень скоро вы сделаетесь самими собой. Могу предложить вам в качестве объекта землян на той планете, к которой мы приближаемся. Уж наверняка приказ об их уничтожении доставил нам столько хлопот, что они с избытком заслужили вашу ненависть.

Похоже, так оно и было, поскольку очень скоро по «Бюрократическому тупику» разнесся лязг и грохот заряжаемых торпедных аппаратов и плазменных орудий.

— Гори, гори, — процитировал Джельц, — моя планета.

Он покосился на Тупа.

— Рифма?

Туп стиснул зубы, раздумывая. Впрочем, он хорошо знал, чего от него ожидают.

— Э… Тебя поджарим как котлету.

— Отлично, сын мой, — пробормотал Джельц. — Порой ты меня просто радуешь.

Город Конг, планета Бабуля

В банкетном зале Тор с Зафодом первым делом устремились к буфету, даже не подозревая о приближающейся к ним с небес, так сказать, аннигиляции. Слова «так сказать» относятся в данном случае не к аннигиляции, а к небесам — аннигиляции плевать, так о ней говорят или не так.

— Вы были великолепны, сэр, — заявила емельянская корова, отбивая собственное филе привязанным к копыту молотком. — Как вы управлялись с этим вашим молотом. — Корова изобразила решающий удар Тора, изо всех сил врезав по мясу. — Меня даже озноб прошиб.

Тор подергал себя за бороду.

— Правда? Тебе не показалось, что я несколько переигрываю? Возможно, современному богу не стоит увлекаться мелодраматическими эффектами?

Зафод оторвался от «Грызлодера».

— Вздор, Тор, старина. Ты ведь практически раздолбал этого зеленого парня. И помиловал в последнее мгновение. Просто гениально. Это войдет в учебники.

Тор прикрыл рот на случай, если где-нибудь поблизости окажется микрофон.

— Признаюсь тебе, Зафод. Ты был прав. Когда все эти люди мной восхищаются, я чувствую себя живее, реальнее, чем когда-либо со времен баллад. Мне, право же, начинает казаться, что плохие времена миновали, и я начинаю жить заново.

— Мы снова в игре, детка. Религия — это новый атеизм. Как только мы объединим колонистов верой, перед нами откроется вся Вселенная. Только подумай, сколько молоточков мы продадим! У меня на Асгарде есть знакомый парень, так у него на кузнице целая толпа эльфов работает. Одно мое слово — и он маленькие Мьёльниры на поток поставит.

Зафод сунул руку то ли в миску густого соевого супа, то ли в плевательницу — во всяком случае, перепачкал пальцы чем-то липким.

— Ты еще говоришь. Время — это колесо, вот оно хорошими временами и поворачивается.

— Отменное сравнение, сэр, — заметила корова. — Просто очень точное. Не угодно ли сочного стейка для подкрепления сил? Я вовсе не против, если вы будете жевать во время разговора.

Зафод не обратил на скотину ни малейшего внимания.

— Нам нужно замутить что-нибудь уже совсем крутое. Победа над Гавбеггером, конечно, сойдет для колонии или даже двух, но для восстановления твоей религии в рамках нескольких галактик нужно что-то такое, глобальное.

— Мне казалось, вы говорили… — начала было корова и осеклась, поскольку интуитивно поняла, что перебивать обедающего — не самый верный способ добиться того, чтобы тебя зарезали и съели.

Зафод с головой погрузился в ремесло менеджера.

— Даже не знаю… Скажем, победить чуму.

Тор не выказал особого энтузиазма.

— Брось, Заф. Я не одолею чуму молотом.

— Ладно. Пусть будет засуха. Ты можешь пробиться молотом сквозь скалу, к подземной реке.

Тор сграбастал корову и отправил целиком в рот — та едва успела выпалить слова восторженной благодарности.

— Ну, не знаю. У людей ведь появились вполне приличные геологи. Найти подземную реку не так уж и сложно.

— Тогда что-нибудь с саранчой. Или вулканами. — Зафод забрался на стол, чтобы заглянуть Тору в глаза. — Это будет долгожданный прорыв. Ты будешь круче, чем когда-либо в прошлом, нутром чую.

— Ты так считаешь? Правда?

— Абсолютно.

Дверь банкетного зала приоткрылась, и в образовавшееся отверстие просунулась голова Хиллмена Хантера.

— Как делишки, мои пузатые покровители? — даже не произнес, а пропел он. — Набрались по самое по это и готовы заняться делами? Вот, я принес контракт на должность официального божества.