– А на самом деле они все ее домагивались, – крайне осторожно сообщила Бабуся, и шепотом добавила: – представляешь, сам директор ентого банка на нее глаз положил, да только она не уступила! Тьфу, гадость какая – на женщину, как на вещь, смотреть!

Феминисткой Евдокия Тимофеевна никогда не была, хотя ей по некоторым причинам так и не суждено было выйти замуж. Но она, даже резко осуждая мужской шовинизм, к некоторым представителям сильного пола относилась довольно лояльно. Впрочем, из любимых передач „Человек и закон“ и „В мире животных“ она уже знала, что это самое название „сильного“ было дано этим особям с большой натяжкой.

Когда же происходила в мире какая-то большая несправедливость, в которой все обвиняли исключительно женщин, гневу Бабуси просто не было предела. Поэтому она очень сильно расстроилась, когда узнала от Андреевой об истинной причине ее увольнения с престижной работы.

– Мне кажется, надо поехать в этот самый банк и самому во всем разобраться, – выговорил наконец Игорь Анатольевич, бросив взгляд на бабу Дусю, в которой видел не только умудренного опытом человека, но и надежного партнера, и дальновидного политика. Именно поэтому ее мнение значило для него очень много: иногда одно ее слово решало исход целой операции.

В данный момент реакция Евдокии Тимофеевны его просто ошеломила:

– Да, поезжай, поспрашай там на счет Мариночки, – спокойно ответила она, хотя только минуту назад готова была кинуться грудью на амбразуру, защищая честь всего женского пола.

Малышев в раздумьях смотрел в окно, одну за одной ломая сигареты в горшок с кактусом. Дождь и ветер за окном приятных эмоций не вызывали, а наоборот, только попадали в кон его отвратительного настроения. „Черт побери, почти неделя прошла, а у меня все на мертвой точке“, – думал он, не находя себе оправдания, потому что на самом деле заниматься каким-то пьяницей, выпавшим из окна ему сейчас совсем не хотелось.

А чем хотелось? Ну, уехать куда-нибудь далеко, например, на море. Отдохнуть там недельку-другую подальше от людской суеты и нераскрытых дел, нежась если не в соленой водичке, то ходя бы в бассейне с подогревом. И чтобы рядом никого не было… Нет, была бы красивая девушка: стройная длинноногая блондинка… Конечно, это должна быть Ирина!

– Можно к Вам, товарищ майор? – прервал всякие романтические грезы настойчивый стук в дверь.

Олег Павлович нехотя отвернулся от окна и уперся взглядом в… Костикова.

– Что на этот раз? – устало спросил он, про себя удивляясь, как же все-таки этому проныре всякий раз удается испортить ему, Малышеву, не только жизнь, но даже минутное хорошее настроение, на корню разрушая все надежды на взаимность Ирины.

– Доброе утро, – с обычной невозмутимостью поздоровался Игорь. – Как обычно, я по делу.

„Еще бы он без дела ко мне шлялся“, – про себя усмехнулся Олег Павлович, но тут же взял себя в руки:

– У меня ничего нового, ты же знаешь.

– Знаю… – едва успел выговорить частный детектив, когда Малышев внезапно перебил его.

– Конечно, знаешь! – почти с отчаянием съязвил Олег. – Это ведь только ты у нас всегда все знаешь! Вот только договоренность не очень-то стараешься поддерживать.

– И о чем же я тебе не рассказал? – спокойно спросил Игорь Анатольевич, пытаясь заранее найти оправдание всем своим вольным и невольным грехам, в которых его обязательно обвинит Малышев.

– Ну, например, почему ты мне ничего не сказал, что был у Карпова? Вроде не маленький, сам должен понимать, что для милиции он – главный подозреваемый. Был, по-крайней мере. А я почему-то только от него узнал, что какой-то… сыщик, – так и не решился вставить в свою речь майор уже готовое сорваться с губ крепкое русское слово, – опрашивает всех знакомых погибшего Каверина.

– Чего ты так разозлился? Ничего нового я от него не узнал. А если бы я только тебе сказал о нем, так ты бы его сразу в кутузку посадил, как, например, Митяева. Которого я, между прочим, тоже считаю невиновным. Только тебе до этого нет никакого дела, как я понял.

Малышев снова недовольно фыркнул и отошел к окну. В горшке с кактусом уже набралось достаточное количество окурков, которые сам Олег уже несколько дней регулярно бросает именно туда. Затушив в песчаной почве очередную сигарету, майор снова повернулся к столу:

– С чего ты взял, что Митяев невиновен? Он тебе сам об этом сказал или уже есть какие-то доказательства?

– А у тебя есть доказательства обратного? – парировал Игорь. – Или презумпцию невиновности уже отменили? Ладно, слушай, я ведь сюда не тем пришел, чтобы с тобой спорить. Ты мне лучше скажи, проверили твои люди результаты коммерческих сделок банка до того, как туда пришел на работу Митяев?

– Пока нет, но они этим уже занимаются, – процедил Малышев, про себя ругая Костикова на чем свет стоит.