Хан показал пальцем на догоравшую в костре налимью голову:

– Где тот болван, которого я оставил с-сторожить костер?

И, тут на свою беду, из камышей появился Тупларь.

Ему б чуть помедлить, пока пройдет первый гнев хана. Так нет же – подсунулся прямо под горячую руку.

– А, вот и он! Ч-что это? – с угрозой спросил у него хан, указывая пальцем на изгаженный Славко кусок налима.

– Оборотень! Человек-рыба! – с жаром принялся объяснять Тупларь, но хан даже слушать его не стал:

– А ну-ка, дайте мне плетку!

Сразу несколько услужливых рук потянулось к хану:

– Вот, хан!

– Нет, моя лучше!

– Держи!

Белдуз, не глядя, выбрал первую попавшуюся плеть и наотмашь хлестнул ей по лицу не осмелившегося даже отпрянуть половца.

– Вот тебе!

– За что, хан?
– простонал тот, закрывая лицо руками и, когда отнял их, Славко увидел на его лице косой красный рубец.

– За оборотня! Ч-чтоб помнил его всю жизнь! – пояснил хан и приподнял бровь: - Пос-стой-пос-стой! А где твоя сабля?

– Не знаю, здесь была! – недоуменно закрутил головой половец, обошел костер, затем облазил все вокруг на четвереньках и беспомощно развел руками: - А теперь нет нигде…

– Тогда и помнить тебе своего оборотня недолго! – равнодушно сказал хан.
– Не найдешь саблю до вечера, убью!

– Хан, пощади!
– рухнул на колени перед Белдузом Тупларь. – У меня ведь жена, старая мать, дети в веже остались!

Даже Славке почему-то стало жаль этого глупого половца.

Но хан был неумолим.

– Тебе же лучш-ше будет. Ну, сам подумай, как ты с таким позором вернешься домой? Тебя же там конс-ским навозом… - он сглотнул слюну от отвращения, - от презрения забросают! Для настоящего воина лучше потерять голову, чем саблю! И я тебе просто помогу потерять ее!

– Да какой я воин, я – пастух! – простонал Тупларь, но хан резко оборвал его.

– Я не знаю, каким пастухом ты был в Степи, но сейчас ты – воин, к тому же ос-ставивший свой пост! И пока ты бегал от своего оборотня, здесь явно кто-то был! Эй, Узлюк!
– Белдуз дал знак стрелку, и тот охотно прицелился в отпрянувшего в ужасе Тупларя.

– Постой, - поморщился хан.
– До вечера еще далеко! Сначала сходи, посмотри, куда ведут эти следы?

Узлюк направился к кустам, и Славко поежился от мысли, что было бы сейчас с ним, не догадайся он вовремя сменить место…

– Ну? – торопил Белдуз.

– Они ведут за кусты! – послышался удаляющийся голос.

– А дальш-ше?

– За дерево.

– Дальше, дальше иди!

– А дальше прямо в ручей!

– Я же говорил, это - оборотень, человек-рыба! – чуть не плача, подал голос Тупларь.

– Как, ты еще з-здесь? А ну, марш искать свою с-саблю! – удивился хан и крикнул шлепавшему прямо по воде стрелку: - Хватит, возвращайся, Узлюк, пока ты сам в человека-рыбу не превратился!

Половцы, понемногу успокаиваясь, снова расселись вокруг костра и, за исключением хана, который решительно отказался от нового куска налима, тщательно обнюхав свои сабли, снова принялись за еду.

Тупларь в поисках сабли принялся бродить по дороге, а Узлюк, ворча, подсел к костру, вылил из сапог воду и, по его примеру, тоже стал сушить у огня к неудовольствию ближайших соседей свои портянки.

Славко вдруг вспомнил, что на захваченной им сабле тоже остался кусок налима и, схватив его прямо обеими руками, так и впился в него зубами.

– Ум-мм! Вкусно! – даже зажмурился он от удовольствия: - Эх, жаль, не донес я его до веси. То-то бы нашим радости было!..

7

Люди хотели броситься в лес. Но было уже поздно…

Долго наслаждаться едой Славке так и не пришлось. Мало того, что кусок налима, каким бы большим и твердым ни был, кончился до обидного быстро, так где-то рядом снова раздался короткий волчий вой.

Что это - новый обоз?

Но нет. Вой прозвучал только лишь раз, и Куман сразу определил, что это кто-то из местных жителей идет по дороге.

Узлюк на этот раз даже не стал спорить с ним.