4

— Вот, теперь порядок! — довольно заметил Юний, подходя к борту.

… который вскоре, как и обещал Харону, быстро нашел подходящий корабль со сговорчивым, хотя и хмурым капитаном.

— Самый худший рейс за всю мою жизнь! — проворчал он, принимая деньги. — Через четверть часа отплытие — и ни одного выгодного пассажира! Ну ладно, хоть это, чем вообще ничего!

Матросы здесь тоже были, под стать капитану, хмурые, грубые. А пассажиры — в отличие от пассажиров «Паллады» — все больше варвары. Тем не менее, Харон, осмотрев триеру, остался доволен и, хлопнув Януса по плечу, сообщил апостолу, что они поплывут на судне под названием «Амфитрида».

После этого начался отбор тех, кто поплывет вместе с апостолом. В числе немногих счастливчиков оказались и Юний с Янусом. Янус — за оказанную помощь, а Юний, как приглашенный самим апостолом.

Как ни умоляли Харона оставляемые на берегу взять с собою и их, тот был неумолим.

— Идите берегом, догоните нас в Вифинии, — отрезал тот. — Денег у нас — только на питание. Да и то, самое скудное!

— Слыхал? — подтолкнул Юния локтем Янус. — Оказывается с едой-питьем у них не густо. Стой здесь, я сейчас!

Оставив Юния, он бросился к торговцам вином и съестными припасами в дорогу.

Юний скучающим взглядом стал осматриваться вокруг. Внезапно глаза его припоминающе сощурились. Он увидел подошедшего к «Амфитриде» философа-киника, того самого, который чуть было не ударил его недавно.

— И меня! Меня возьмите с собой, я — ваш, я тоже не верю в великое множество богов, в которых верит весь мир! — жалобно принялся уговаривать тот Харона. Однако бывший разбойник так глянул на него, что киник испуганно отпрянул и перешел к капитану:

— Клянусь Зевсом, у тебя прекрасный корабль, прекрасная команда, боги дали тебе в этой жизни все, а мне посмотри – ничего! – показал он огромный пустой мешок. — Всю жизнь я мечтал побывать в Синопе, посетить родину великого Диогена. Тридцать лет ожиданий — и какое разочарование! Я прибыл, наконец, сюда, но — о, неблагодарный город! Его жители даже не знают, кто такой Диоген! Я надеялся, что мне тут дадут на жизнь, помогут открыть школу киников, но мало того, что меня выгнали отсюда, так еще и не положили в мою суму даже куска лепешки!

— В такую суму вся Синопа уместится! — усмехнулся капитан «Амфитриды». — Пошел прочь! Твое присутствие отгоняет от меня достойных пассажиров.

— Да твоя жалкая посудина сама отгоняет их своим видом! — огрызнулся тот и, проходя мимо ухмылявшегося Юния, снова замахнулся палкой, решив выместить теперь на нем всю свою злобу за отказавших ему людей.

Юний уклонился, и хотя палка прошла мимо, решил все же отомстить обидчику. Он нагнулся в поисках, чем бы запустить в него. Однако на мостовой не было не то что камня, но даже огрызка смоквы. Очевидно, начальник порта велел выдраить ее, как палубу корабля, в честь прибытия римского сенатора.

Вдали тоже не было ничего подходящего. Зато рядом остановились носильщики с тяжелыми кожаными мешками. Их хозяин прошел к капитану «Амфитриды» и принялся торговаться с ним, прося взять его товар не в трюм, а прямо на палубу, лишь бы подешевле.

— Вот скряга! — принялись возмущаться носильщики.

— Чтоб ты не доплыл даже до Гераклеи!

— Чтоб твоя соль превратилась в песок!

Юний с любопытством посмотрел на них и спросил:

— О чем бунт?

— Да вон, — с досадой отозвались те, показывая на купца. — Обещал щедро заплатить, а сам под видом, что мы просыпали его груз, грозит теперь не заплатить ничего!

— А что в мешках-то?

— Что-что… каменная соль!

— Соль говорите? Да еще и в камнях? — переспросил Юний, покосился на остановившегося около соседнего судна киника, и вдруг хитро прищурился: — А хотите и свое получить, да еще и в прибытке остаться?

— Как это? — подались к нему носильщики.

— Подскажи!

— Все очень просто! Чтоб на вас зря нет наговаривали, вы, и правда, отсыпьте себе побольше соли!

— Ну да! — разочаровались носильщики.

— Он сразу заметит! Охрану вызовет.

— Да и куда отсыпать?…

Юний показал пальцем на киника:

— Вон того, с пустой сумой видите? Он мечтает попасть на «Амфитриду».

— Ну и что?

— А то, что предложите ему попасть на корабль в мешке. Соль в суму, его — в мешок. И, как говорит мой друг, убьете одним выстрелом двух вепрей!

Носильщики оказались на редкость понятливыми.

Один из них подбежал к кинику и быстро договорился с ним. Трое других своими широкими спинами заслонили мешок от хозяина, и не прошло минуты, как туго набитая сума киника оказалась в руках тут же удалившегося с ней носильщика, а киник — в мешке.