Санин Евгений Георгиевич
Шрифт:
Видная пара!
«Завидная!» — как, наверное, поправила бы его Лена.
Хотя…
Если положить руку на сердце, Стас не очень-то одобрял выбор друга.
Знал он таких девочек — генеральских и министерских дочек и по институту, и по университету.
Даже по магазину знал.
Когда они приносили сдавать фамильные драгоценности.
Встречались среди них и настоящие.
Скромные.
Чистые.
Только случайно узнавали про таких, что отец, оказывается — олигарх или известнейший в стране человек.
Но в основном…
Все разговоры — о мальчиках, высокой моде, океаническом отдыхе на коралловых островах, да о золоте-бриллиантах!
Вот и на Виктории сейчас, хоть и собралась в дорогу, колье с сережками не иначе как 18-го века.
С настоящими бриллиантами.
Стоимость — даже опытнейший антиквар, хозяин их магазина, вряд ли с первого взгляда сумел бы оценить с точностью до тысячи долларов.
Он даже, когда она пошла мыть руки, спросил у Вани:
— А где же твой пулемет или взвод солдат?
— Зачем? — не понял тот.
— Ну, чтобы охранять все это, — показал он на брошенные Викторией прямо на столик драгоценности.
— А это, по-твоему, для чего? — удивился Ваня, показывая сначала на Звезду Героя, что светилась на аккуратно повешенном им на плечиках кителе, а потом, для убедительности и свои огромные — все в багровых рубцах-шрамах — кулаки.
Тук-тук-тук-тук… тук-тук-тук-тук…
Тук-тук-тук-тук… тук-тук-тук-тук…
Потом вернулась Виктория.
Она стала расспрашивать Стаса о творческих планах, действительно ли он уже пишет свой исторический роман.
Он честно ответил, что да, хотел бы.
Но…
Однако его даже не слушали.
Викторию интересовало только:
— А сколько ему за него заплатят? Когда он выйдет книгой… Или по нему поставят культовый фильм… И какие премии положены за такие вещи? Правда, что даже Нобелевская?
Словом, судя по всему, она была одной из тех…
Хотя… хотя… в каждом правиле бывают исключения.
В том числе, и счастливые!
«Будем, надеяться, — решил Стас, — что в данном случае это именно так!»
К тому же, после того как Виктория напомнила ему о забытом вконец романе, он решил, что самое лучшее для него сейчас — это с головой углубиться в него.
Чтобы уйти от томительных мыслей, как там у них с Ленкой еще обернется.
И вскоре так отвлекся…
Что даже пожалел, что у него, и правда, нет мыслефона, чтобы записывать все это…
Тук-тук-тук-тук… тук-тук-тук-тук…
Глава четвертая
ГОРДИЕВЫ УЗЛЫ
1
Глава Совета взял Ахилла под локоть и повел в сторону…
Войдя в здание Совета, Ахилл сразу же направился к его главе. Он застал его в большой зале, где собрались самые влиятельные люди города. Все были чем-то сильно взволнованы и яростно спорили. На столе перед ними лежал развернутый лист пергамента с императорской печатью и готовый к отправлению ответ, скрепленный печатью Синопы.
— Почему сразу я? — во весь голос возмущался пожилой чиновник. — Я всего три месяца назад был в Риме!
— А я и того меньше! — кричал другой, совсем недавно ставший городским магистратом.
— А я — вообще болен!.. — поймав на себе вопросительный взгляд главы Совета, замахал перед собой руками третий.
Приход Ахилла прервал этот спор. Он вкратце объяснил Совету суть дела и попросил отпустить в Рим, для подачи прошения лично императору Нерону.
— В Рим?
— К императору?! — оживились за столом.
— Ахилл, тебя прислали к нам сами боги! — воскликнул глава Совета, и чиновники стали радостно переглядываться. — Ты даже не представляешь, как вовремя ты пришел! Конечно, мы разделяем твое горе, сочувствуем горячо любимому нами Лакону! И поможем тебе, но… и ты тоже должен выполнить поручение Совета!
— Я? Любое! — с готовностью согласился Ахилл.
— Прекрасно! — потер ладони глава Совета. — Тогда мы оплатим тебе дорогу, все дорожные издержки, и ты поедешь в Рим не просителем и даже не курьером, а — послом Синопы!