Шрифт:
Женщина осталась жива, но джип врезался в бетонный столб.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
– Вы, Олег Павлович, родились в рубашке, – сказала Малышеву хирург Травмотологического института, куда его доставил и после аварии, – машина вдребезги, водитель погиб , а вы отделались легким сотрясением мозга и переломом руки. Чудеса да и только.
– Петра жалко, – вздохнул Малышев, – исполнительный был парнишка. Все детективы читал…
– Ничего не поделаешь, – развел руками хирург, – мы сделали для него все, на что способны… Судьбу не переборешь.
– Все, на что способны… да ни на что вы не способны, если такого молодого и сильного парня не смогли спасти, – раздраженно почти закричал Малышев.
– Обижаете, Олег Павлович, – хирург однако нисколько не обиделся, он привык выслушивать упреки от больных и на них не обижался. – В нашем институте специалисты высокого класса. Но наука еще не сумела преодолеть смерть. К сожалению. Да, кстати, я распорядился поместить вас в отдельную палату с телевизором и телефоном.
– Плевать я хотел на телевизор и телефон. Все это у меня и дома есть.
– Как можно! Вам необходимо пройти курс лечения в стационаре под наблюдением врачей.
– Нет, нет и нет! Домой! У меня есть знакомая медсестра, если нужны уколы – она проведет курс лечения. А если таблетки – я и без наблюдения поглотаю. Так что пишите рецепты, рекомендации, давайте справку и вызовете мне такси. Будьте добры, исполняйте.
– Простите, Олег Павлович, но мы не в милиции, а в больнице. И здесь я командую…
– Я сказал – домой! – рассердился Малышев.
– Я понимаю, вы пережили травму, вы в шоке… начал было уговаривать больного хирург, но Малышев так глянул на него, что он умолк на полуслове и после долгого молчания, тяжело вздохнув, согласился отпустить Малышева домой.
Дома Малышеву стало еще хуже, одолела тоска. Угнетала тишина. Мягкий диван превратился в пыточную камеру, на экран телевизора не поднимались глаза – все опротивело. Только телефон еще как-то разряжал гнетущую обстановку. Здоровой правой рукой он снимал трубку с аппарата и набирал первый всплывший в памяти номер. Но на другом конце, куда звонил Малышев, царило молчание. Вдруг Олег Павлович осознал, что набирает номер домашнего телефона Игоря Костикова.
– Черт! – выругался он вслух. – Зачем я ему звоню? – и отошел от аппарата.
Но через несколько минут не удержался и снова стал терзать телефонный диск. Надо узнать, получил Костиков информацию от капитана Красильникова или нет. Повод нашелся, следовательно, до Костикова просто необходимо дозвониться. Но только в шестом часу вечера он смог переговорить с Игорем. Узнав о том, что заказанная информация к Игорю поступила, он с гордостью похвалил своего подчиненного, потом вспомнил о том, что исчезла у Костикова родственница, поинтересовался:
– Ну, а бабуля твоя не нашлась?
– Все в порядке. Баба Дуся вернулась домой в целости и сохранности, – сообщил радостно Игорь.
– Это хорошо. А я, понимаешь, хотел со студентом встретиться… ну, с тем, из твоего списка, с Зубковым Александром. И, понимаешь, в аварию попал. Водителя жаль, такой парень! Эх, жизнь сволочная…
– А ты как? – встревожился Игорь.
– Жив, как слышишь. Сотрясение мозга, перелом левой руки… Все кости болят… Но это чепуха. Петра жалко. Так и стоит парень перед глазами.
– А почему ты не в больнице? – удивился Игорь.
– А что мне там делать? Голову забинтовали, гипс на руку наложили, уколов в зад насовали, рецепты на руки получил. Не могу я протирать казенные простыни да жрать халявные харчи.
– А кто тебе будет готовить?
– Как-нибудь перебьюсь. У меня ресторан под боком, буду заказывать обеды и ужины на дом.
Игорь обещал заскочить к нему, Малышев удивился: кто мог о нем вспомнить, друзей Малышев домой не приводил, он не любил показывать свою холостяцкую квартиру не потому, что она была неубрана, нет, за чистотой Олег Павлович следил, с пылью и грязью боролся, как с заклятым врагом. Просто ему не нравилось, когда гости удивлялись голым стенам и спартанской обстановкой квартиры. Единственное достояние – был «Панасоник» и книжный шкаф, заполненный до отказа литературой по уголовному праву и криминалистике.
Он открыл двери и в недоумении застыл на пороге.
– Войти можно, товарищ майор? – перед ним стояла женщина его мечты.
– Иришка? – Малышев почему-то заговорил шепотом. – Ты?
– Не ожидал? – она подарила ему ослепительную улыбку. – Н е могла же я оставить больного без внимания. Ну что, так и будешь держать меня на лестничной площадке?
– Прости… Заходи, пожалуйста. У меня, конечно, как у любого холостяка, небольшой бардак, но я надеюсь на твою благосклонность и понимание. Ты не осудишь меня…