Санин Евгений Георгиевич
Шрифт:
– Да тут целый заговор! – ахнул Марцелл. – Ну, ничего, сейчас я сам разберусь, кто прав, а кто…
Он выхватил у подошедшего на шум охранника меч, но не успел взмахнуть им, потому что к нему подскочил удивленный Гилар:
– Как… ты здесь? – ничего не понимая, уставился он на Марцелла.
– А где ж мне еще быть? – огрызнулся тот. – Как видишь, пришел, как нельзя вовремя!
– А кто же тогда там?..
– Где – там?
– В твоей каюте!
– Как кто? Нет никого!
– Как никого?! – округлил глаза Гилар.
– Я только что проходил мимо - дверь открыта… в каюте мужская фигура, а твой голос тут. Я ничего не понял, и – скорее сюда!..
– Что-о? – взревел Марцелл, с мечом наперевес бросаясь в каюту.
Пробыл он там совсем недолго и, появившись с зажженным канделябром в руке, сказал:
– Да. Похоже, ты прав, Гилар! Клепсидра опрокинута. Но, может, это я уронил её, после того, как ты разбудил меня?
– Я? Тебя?! – изумился еще больше, чем минуту назад, увидев Марцелла у мачты, Гилар.
– Ну, а кто же тогда растолкал меня и твоим голосом сказал, что я срочно должен подняться на палубу?
Марцелл посмотрел на потерявшего дар речи капитана, вернул меч охраннику и устало сказал:
– Ладно. Завтра разберемся. Крисп, в каюту! – не глядя на сына, коротко бросил он. – Юнгу выпороть хорошенько… Двадцать, нет – тридцать плетей! Сейчас же! На палубе! А этого…
Марцелл показал канделябром на отца Нектария:
– Этого заковать и держать на цепи до того момента, когда я сдам его властям!
– А есть ли у тебя основание для обвинения? – не без тревоги шепнул Гилар, на что Марцелл с твердой уверенностью ответил:
– Есть! И поверь, такое, что любой судья сочтет его предостаточным, чтобы вынести ему самый суровый приговор! Да! И еще… - с усмешкой прищурился он.
– Юнгу можешь освободить от прежней обязанности. Теперь я сам, лично буду следить за ним. Ведь я же обещал тебе это, верно, Крисп?
Тот понуро кивнул и следом за отцом направился в каюту.
Мимо них с почтительным поклоном прошмыгнул заспанный, шатающийся спросонья, Плутий Аквилий. Криспу неожиданно показалось, что глаза его блеснули совсем не как у человека, еще не отошедшего ото сна. Но до Плутия ли было ему в тот миг?
В каюте он быстро разделся и нырнул в постель.
Не разговаривая с ним, Марцелл сел за стол и второй раз за эту ночь принялся проверять содержимое своей сумки. Он снова и снова пересчитывал эдикты, осматривал печати. Криспу, наблюдавшему за ним из-под прищуренных век, хорошо было видно, что отец давно уже убедился в том, что всё на месте, но делал это только для того, чтобы успокоиться. А еще – ну, кто лучше Криспа знал своего отца, - уже простив его, Марцелл прикидывал, как бы завтра начать разговор с любимым сыном так, чтобы им обоим казалось, что ничего плохого между ними не произошло в эту ночь…
«Ах, отец, отец!.. Самый родной ты мой человек…»
Крисп натянул одеяло до подбородка, чтобы Марцелл не заметил, что он счастливо улыбается. А он, несмотря на только что пережитое, был действительно счастлив. И потому, что успел к отцу Нектарию. И потому, что теперь был спокоен за своего отца.
Одно только было непонятно Криспу: кто же все-таки разбудил Марцелла?
«А впрочем, какая теперь разница?» – мысленно махнул он на это рукой.
И, уже засыпая, подумал:
«Неужели когда-нибудь всё будет иначе?..»
2
Одно только смущало Криспа…
…Крисп стоял на палубе, со страхом и надеждой глядя на то, что происходит на борту «Тени молнии». С надеждой – на отца Нектария. И со страхом на своего отца. Гнев Марцелла не остыл даже за ночь, и теперь он срывал его на Гиларе, позабыв собственные слова, что лучше не связываться с этим жадным и мстительным человеком.
– Почему так много посторонних на судне? – грозно вопрошал он, кивая на забитый пассажирами нос корабля.
– Но, Марцелл!.. – пытался возражать капитан.
– Ничего не желаю знать! Я везу эдикт императора строжайшей секретности! Когда следующий порт?
– Через три дня… Мы же в открытом море!
– Проклятье… Ладно! Переведи их пока на корму, чтобы я лично мог наблюдать за ними. А в первом же порту – очистишь корабль от пассажиров!
– Но они заплатили нам наперед!
– Деньги вернуть! – повысил голос Марцелл.
– И высадить всех, начиная с этого! – Он указал на отца Нектария, и Крисп понял, что, желая оградить от него сына, он жертвует даже местью!
– Ты все понял, Гилар?
– Да…
Капитан злобно блеснул глазами и отправился выполнять приказ, вымещая зло на всем, что попадалось по пути. Первым он дал затрещину подвернувшемуся под руку юнге, который и без того морщился на каждом шагу после ночной порки. Затем, пересыпая речь ругательствами, велел матросам зарифить безжизненно свисавший из-за безветрия парус, а келевсту – посадить за весла сразу обе смены гребцов и заставить их работать в полную силу.