Константин Петрович постарался незаметно отойти от него подальше и встал с противоположной стороны стола.

— Ну, всё. Прощай, разведка, — помахала ручкой Галина. — Сожрут тебя добрые светлые силы. А твоё место в строю займём мы!

— Да ладно. Да вы что! Что вы такое говорите? — воскликнула Наташа.

— Займём-займём! — подтвердила Марина. — Мы сегодня уже начали работу. Обнаружили одного мальчика с желанием. На-ко, Техник, проверь, хорошего мы тебе мальчика нашли?

Старушка выудила из кармана крошечный медный прямоугольник и отдала его Виталику.

— Так, стоп. Откуда у вас контакты? — строго спросил шеф.

— А мы вот у него в карты выиграли, — указала на Лёву Галина. — Когда у него деньги кончились, он предложил контактами расплатиться.

— Врут же, — хмуро ответил Лёва, — я сам им дал несколько. На всякий случай. Такой, вроде этого.

— Вот дурак, всему его учи. Зачем сразу раскололся, надо было их помучить! — покачала головой Галина.

Пока они препирались, Виталик расшифровал контакт, а заодно — новое развлечение — проверил его на эмоции.

— Поздравляю всех! — крикнул он. — Это у нас никакой не носитель. Это тоска! Зеленющая, как абсент, тоска высшей марки.

— Надо же, абсент. А мы его рябиновкой поили, — расстроилась Марина.

— А от чего тоскует наша тоска? — заинтересовался Виталик.

— Да кино он хочет снять, — отмахнулась Галина. — Какое-то шибко авторское. Наверное, даже чёрно-белое. Или чёрно-бело-зелёное.

По очереди припоминая подробности, старушки в деталях рассказали о своей встрече с тоской.

— А что, если… — Наташа подняла руку, и когда на неё обратили внимание, заговорила быстро-быстро, чтобы не успели перебить. — Вы говорите — он хочет снимать обычных людей. А если наши эмоции — и будут такими людьми? Собрать их всех вместе, пригласить его с видеокамерой. А? Ведь в кино все хотят сниматься. А если оно авторское, то артистам совсем не обязательно иметь красивую внешность…

— Точно, — поддержал Виталик. — Для альтернативного кино как раз чем красота альтернативнее, тем лучше. Раньше как говорили — он может без грима в фильмах ужасов сниматься. А теперь говорят — он может без грима сниматься в эпизодических ролях у Киры Муратовой. И это значит одно и то же. Но второе звучит не так обидно.

— Давайте только не отклоняться от темы, — напомнил о своём присутствии Даниил Юрьевич. — Кино — хорошая идея. К тому же, других у нас вроде бы нет. А? Или есть? Виталик? Константин? Денис? Что, единогласно? Так тому и быть, значит. Только подумайте хорошенько. Радость, тщеславие и даже страсть, допустим, проглотят наживку. А вот страх?

— Приложим все усилия, — козырнул Константин Петрович. — Главное, что ярость мы вырастили в собственном коллективе.

Лёва криво ухмыльнулся. С момента оглашения результата его не покидала смутная тревога. Допустим, его ярость выпьют большие начальники с третьей ступени. А вдруг без остатка? А он что же будет? Кем он станет после этого? Кем-то другим, не собою? Маленьким и слабым?

— Одно хорошо. Когда мы соберём остальных товарищей ингредиентов, то будет, кому за ними присматривать, — весело сказал он и посмотрел на часы. — Ну, вы как хотите, а мне надо сейчас в Москву звонить, отчитываться о проделанной работе.

Его никто не задерживал. Понятно же, что после такой новости человеку надо побыть одному.

— А не странно ли, что эта тоска заранее оказалась на месте будущей встречи? — спросил Денис.

— Может, и странно. А что не странно в этой истории? — задумчиво сказал Константин Петрович. — Не странно, что какие-то мертвецы средневековые в день летнего солнцестояния собираются, чтобы выпить эмоции сегодняшних живых людей? И мне отчего-то кажется, что тоски в этом городе — даже слишком много. Хватит на несколько сотен коктейльных вечеринок для третьей ступени.

— Давай, давай, принижай ценность нашей находки, — прошипела Галина.

— Ни в коем случае. Я даже не буду вспоминать о том, что вы отправились на разведку в рабочее время, не предупредив меня по всей форме.

— Костя, мы все ценим твой юмор, — вмешался Даниил Юрьевич. — Но ты в последнее время слишком часто повторяешься. А вы… ищите всё же ярость!

— Зачем ресурс тратить? — не выдержал практичный Цианид. — Она же у нас это… в своём коллективе выросла.

— Я не знаю. Вы не знаете. Никто не знает, что случается с человеком после того, как будут выпиты его эмоции, — отрезал шеф и вышел в коридор. За дверью стоял несчастный Гумир. Он протянул жалобно:

— Пока вы тут совещаетесь, вода в кулере — ёк. А пить уже тоже охота. А жрать — так и вообще.

С утра зарядил дождь. Наташа сидела за конторкой и слушала его шорох, напоминавший шум прибоя. Константин Петрович устроился на диване: отогревался горячим чаем, листал утреннюю корреспонденцию. Шелеста газеты не было слышно за ровным шумом дождя, и Наташе показалось, что она в приёмной совсем одна, или даже не в приёмной, а на берегу моря, такого моря, о котором не знают туристы, и только местные жители приходят сюда на рассвете, чтобы поприветствовать друг друга…