В тупике рабочие разгружали тележку с цементом.

— Простите, а как… — крикнул Шурик. «Как? Как? Как?» повторило за ним эхо. С крыши сорвалась ворона и передразнила эхо: «Кар! Кар! Кар!»

«Как я сюда попал?» — подумал Шурик.

Рабочий, стоявший чуть поодаль от остальных — видимо, бригадир — подошел к нему поближе, улыбнулся широко-широко, пожал руку. В руке приятно зашуршала купюра.

— Нормально! — улыбнулся бригадир.

— Да нет, вы меня не так поняли, — разглядывая взятку, промямлил Шурик.

Бригадир улыбнулся чуть менее лучезарно — и добавил купюру покрупнее.

— Благодарю вас, — сказал Шурик и попытался вернуть деньги.

— Нормально, нормально! — закивал бригадир, жестом показывая, что теперь лучше бы удалиться.

Шурик сунул деньги в карман, побежал обратно, миновал калитку, обогнул трансформаторную будку и оказался там, где он уже был.

Огляделся по сторонам и проклял собственное легкомыслие. Ведь Денис давно уже предлагает установить ему на мобильный телефон GPS-навигатор со специальной функцией «тревога», разработанный специально для старичков, склонных к потере памяти. Нажмёшь сложную комбинацию цифр «*123» — и у Дениса раздастся звонок. И он приедет и спасёт своего непутёвого начальника.

Шурик ругнулся, и тут только заметил во дворе ещё одну арку, скрытую лифтом. Повернул, выбежал в новый двор. Опять не то, но, по крайней мере, не тупик.

Двор был крошечный, размером с гараж. Выходившие во двор немногочисленные окна поражали разнообразием форм: словно каждый жилец вырубил, выпилил, вырезал, выковырял окошко в соответствии со своим вкусом. К брандмауэру была пристроена металлическая лестница высотой в два этажа. Лестница никуда не вела. На верхней площадке сидело человеческое существо в чёрном балахоне, похожее на обиженную нимфу.

— Простите, а где… А где я нахожусь? — крикнул Шурик.

— В заднице! — отозвалась нимфа.

— Да? А как отсюда выбраться?

— Никак. Весь мир — это одна большая круглая задница. Когда ты помрёшь — вылетишь из неё во вселенский унитаз.

— Спасибо за информацию. А всё-таки — как мне из этого двора выйти?

— Вон слева арка. Справа арка.

— Да нет. Мне надо выйти совсем.

— Чтобы выйти совсем — надо, чтобы сначала тебе выписали рецепт. Приходишь в районную поликлинику и говоришь, что спать не можешь. Только ври убедительно, а то пропишут фуфло, настойку валерьянки на пустырнике. Потом идёшь, значит, в аптеку, покупаешь снотворное…

— Тётенька… Девушка… Я заблудился, понимаете?

— Все мы заблудились. А может быть, нам только кажется, что мы заблудились? Каждый мечтал о прямом пути, а попал на боковую тропинку? Когда ты бежал солнечным морозным днём из школы домой, и там ждали тебя обед и книжка «Три мушкетёра» — ты был настоящим, верно? Ты действительно был настоящим, а весь мир казался нарисованным, как картинка в хорошей детской книжке. Толстые снегири размером с индюка приветливо чирикали на ветках. Снеговики, похожие на неваляшек, махали тебе рукой. А сейчас? Мир стал настоящим, зато ты сам — какой-то левый. Как будто тебя сфотографировали на мобильный телефон, а оригинал стёрли.

— А вы… здесь неподалёку живёте, да? — спросил Шурик и подошел к подножью лестницы.

— Это разве жизнь? — вздохнула нимфа и перегруппировалась. Из-под чёрного балахона мелькнул носок серебристой туфельки. На руке звякнули браслеты.

— А если бы в вашей жизни что-то можно было изменить, то что? — осторожно спросил Шурик, поднимаясь на несколько ступеней вверх.

Нимфа задумалась, приложила к высокому лбу длинные тонкие пальцы.

— Ничего существенного, — ответила она, подумав. — По мелочам что-нибудь стоило бы. Но я бы всё равно пропала. Менять надо меня, и менять по-крупному. Но тогда это уже буду не я. Значит — ничего не исправить.

— Если нечего исправлять — значит, в вашей жизни всё было правильно? — подкинул наводящий вопрос Шурик и поднялся ещё на пару ступеней.

— Умный очень? — вздохнула нимфа. — Наверное, всё удачно складывается, да? Я вас, таких удачливых, просто обожаю! Вы, наверное, думаете, что у вас всё так хорошо, потому что вы всё делаете правильно?

— Мы? — обернулся Шурик и спустился на одну ступеньку назад. — И много нас?

— А вот обломись! — не слушая его, продолжала нимфа. — Тебе просто повезло. Так фишка легла, понимаешь? И поэтому ты не имеешь права учить меня, как надо жить.

— Да я сам не знаю, как надо. Как же я кого-то научу? — удивился Шурик, решительно преодолел оставшиеся семь ступеней и присел на корточки рядом с нимфой.

— Вот то-то и оно, что все, кто лезут учительствовать — сами ничего не знают. А смысл жизни в том, что никакого смысла в жизни нет. Ты десять лет живёшь ради одного человека, отказываешься от карьеры, от своего призвания. Я ведь балетом занималась, танцевала почти профессионально. Вместо этого пошла на работу, в жилконтору, тут рядом. Ведь он же гений, его надо поддерживать.